Демин нас познакомил. Диспетчер действительно оказался его институтским товарищем, и они долго и восторженно жали друг другу руку. Когда все выражения первой радости встречи были исчерпаны, диспетчер перевел свое внимание на меня.
— Весь участок мы обслуживаем впятером, — пояснил он мне, отвечая на просьбу познакомить с подземными работами. — Чтобы вы поняли, как это осуществляется, взгляните сюда. Это схема работы нашего участка. Она воспроизведена здесь на экране, и вы сразу поймете, как у нас все организовано.
Я внимательно стал разглядывать схему. Светящиеся точки и линии на экране составляли четкий рисунок, сущность которого я почти мгновенно уяснил.
Как я и предполагал, в каждой лаве работал высокопроизводительный автоматический угольный комбайн. Точно установленный и тщательно отрегулированный, он врезался своими режущими механизмами в угольный пласт. Отрубая от него широкую полосу угля, он дробил ее и нагружал на транспортер. Все это комбайн проделывал без какого-либо вмешательства человека, даже больше — без его присутствия.
Медленно двигается вперед тяжелый автоматизированный механизм углекомбайна. Периодически он передает в диспетчерскую сигналы о своей работе. Известны скорость его движения, загруженность ближайшего транспортера, перемещение угля на главный транспортер, объединяющий несколько угольных комбайнов. Постоянно учитываются толщина и сопротивление угольного пласта — все это в любой момент известно диспетчеру. И отступление, даже самое незначительное, от заданного графика работы угледобытчика-автомата немедленно передается диспетчеру световым или звуковым сигналом тревоги.
Более того: все процессы, связанные с водоотливом и вентиляцией подземных помещений, также контролируются автоматически. Специальные автоматы-газоанализаторы, установленные в разных местах разработок, передают в диспетчерскую свои показания. При одном намеке на опасное содержание газа или угольной пыли в воздухе шахты немедленно подается сигнал и автоматически включаются дополнительные вентиляторы.
Интересно отметить, что угольщики сумели механизировать даже наиболее трудно поддающийся механизации участок работ — крепление сводов.
При своем движении комбайн, выбирая уголь, оставляет за собой свободное пространство. Над ним нависают мощные пласты горных пород. Чтобы не произошло завала, необходимо немедленно укреплять свод. Когда-то это производили вручную специалисты-крепильщики. Теперь это осуществляется автоматически. Специальный механический щит ползет вслед за комбайном. Он сразу же подходит под освободившуюся часть свода и защищает ее от обрушивания. Я взволнованно гляжу на схему работы участка. Как замечательно она отлажена! Черный уголь все бежит и бежит из-под режущих ножей комбайна. Он пересыпается с транспортера на транспортер. И вот уже целая черная река, вобравшая в себя продукцию десятков машин, плывет по направлению к наклонной шахте. Она выносит черную реку угля на поверхность.
Сотни электрических моторов приводят в движение механизмы рабочего участка. Сотни контрольных проводов связывают всю аппаратуру с диспетчерской. И вся картина работы участка в виде четкой схемы лежит перед внимательными глазами диспетчера. Он ясно видит все, что делается в любом из подчиненных ему забоев. Он видит, как работают насосы, откачивающие воздух из шахты, как нагнетается воздух для вентиляции, как увлажняется уголь для осаждения угольной пыли. Он видит, сколько добыто угля, куда движется транспортный поток, как закрепляются своды. Более того: с помощью радиолокационной и акустической разведки диспетчер безошибочно определяет, какова толщина угольного пласта в том или ином месте разработки, каково направление падения этого пласта. В зависимости от этих условий диспетчер направляет работу механизмов.
Любая неисправность в этой сложной системе немедленно становится известной диспетчеру. Автоматика тут же защищает все механизмы от аварии. И тогда к месту неисправности устремляются квалифицированные механики — те самые, что дежурили сейчас в одном помещении с диспетчером. Они обеспечены всем необходимым инструментом. В их распоряжении имеются наиболее ходовые запасные части основных машин и механизмов данного участка шахты. Портативные радиопередаточные станции дают им возможность связываться непосредственно с места аварии с любым пунктом автоматической шахты. А в это время начальник участка с диспетчерского поста производит необходимые операции на местах, удаленных от него на сотни метров, с тем чтобы заменить аварийный механизм или перевести углепоток на другой путь.
Поточный процесс угледобычи не затихает ни на минуту.
Маленькие переносные радиоаппараты связывают диспетчера со всеми работниками шахты, механиками и наладчиками, удалившимися для ремонта оборудования.
Прошло всего лишь несколько минут — и авария устранена.
Бежит на поверхность поток угля. Это черное сырье загружается в недра химического комбината. Ценнейшие промышленные продукты поступают на заводские склады. Могучее напряжение механизмов, сосредоточенный труд людей — все это направлено на то, чтобы ни на мгновение не остановился прекрасно налаженный производственный процесс.
«Вот они, глубокие корни энергохимического комбината!» думаю я. Подобно питающим сокам, непрерывно поднимаются по ним на-гора черные потоки угля.
Стальные зубья механизмов врубаются в угольные пласты. Лишь изредка показываются здесь люди, чтобы возобновить цикл работ комбината, направив его по новому курсу.
Умный, благородный труд шахтеров — властителей и хозяев могучих машин! Как далек он от утомительного подземного труда прошлого!..
Из задумчивости меня вывел голос Демина:
— Ну, прежде чем пройти с вами в лаву к угольному комбайну, я хочу, пока мы еще не натянули спецодежду, показать вам одно неожиданное зрелище. Пойдемте за мной!
Открыв двери диспетчерской, Демин пропускает меня вперед. Переступив порог, я действительно замираю от неожиданности.
Перед моими глазами расстилается зеленый весенний сад, озаренный яркими солнечными лучами, как будто пробивающимися сквозь стеклянный купол. Расправив пышные кроны, к свету тянутся деревья. Их аккуратно подстригает садовник. У ног его наливаются соком спелые овощи. Зеленые ветви винограда цепляются за белые колонны, покрывая их резными листьями. За легким плетеным столом сидит молодая женщина.
— Это заместитель диспетчера, — представляет мне ее Демин, — В диспетчерской дежурят вдвоем, попеременно.
Сад возникает так неожиданно, что я провожу рукой по глазам, желая смахнуть этот удивительный сон.
— Как же это? Ведь мы же находимся глубоко под землей! Ведь сейчас зима!
Заметив мое растерянное движение, Демин громко продолжает:
— Не удивляйтесь. Шахтеры привели сюда живую природу — под землю, на глубину сотен метров. Это старые разработки, Их решили не заваливать. Не лучше ли развести здесь искусственный вечнозеленый сад? Здесь всегда тепло, имеется сколько угодно воды. Удобрили землю. Создали свой искусственный солнечный свет, примешав к люминесцентным источникам света ультрафиолетовые лучи. Они ведь необходимы для нормального развития растений. Как видите, под землей прекрасно растут деревья, цветы, овощи, тонко обманутые нами. Сейчас мы создали для них подземное лето и заставили их плодоносить. И знаете, мы собираем здесь даже зимой плоды и овощи не хуже, чем летом на юге. А сколько радости дает такой подземный сад молодежи! Разве плохо заняться летним спортом, выкупаться в бассейне, когда закончил работу, а где-то там, высоко-высоко над головою, воет снежная, холодная пурга…
Глава шестая,
В КОТОРОМ ЧИТАТЕЛЬ ПОСЕТИТ
ДИСПЕТЧЕРСКУЮ СТАНЦИЮ АГРОРАЙОНА
Вот уже пять дней, как, прибыв из столицы, я поселился в уютном доме на окраине населенного пункта агрорайона. Несколько лет тому назад его заложили в центре вновь осваиваемой области — некогда пустовавшей Голодной Степи. Место это давно и настойчиво привлекало мое внимание. Район был удален от крупных магистральных каналов и полностью находился на собственном снабжении водой, которую выкачивали из глубоких артезианских скважин.