— Но зачем же печи вращаются? — перебил я Прокофьева.
— Только для того, чтобы достигнуть равномерного перевода руды в металл. А для самостоятельного продвижения руды от одного конца к другому печь делается наклонной. Однако последуем за нашим процессом… Теперь надо отсортировать железо от невосстановившихся частиц и шлака. Это осуществляется просто. Мы применяем обычный магнитный метод. Видите, эти огромные кожухи? — Прокофьев указал на овальные крышки герметически закрытых аппаратов. — Это магнитные сепараторы. В них установлены вращающиеся электромагниты. Они быстро отделяют частички железа от всех примесей и невосстановившейся руды. Из полученного чистого металлического порошка и конструируют сталь.
— Как — конструируют? — переспросил я инженера. — Можно конструировать мосты, паровозы, станки, но не металл…
— Вот именно, металл мы и конструируем! — с жаром перебил меня Прокофьев. — Мы создаем сталь любого состава, любых качеств и свойств, в зависимости от того, что от нас требуется. Это и есть конструирование.
Мы отошли от магнитного сепаратора, в недрах которого осуществлялась отсортировка железного порошка, и пошли вдоль линии новых машин.
Прокофьев указал мне на группу контрольных аппаратов, встроенных в общую линию изготовления стали. Они предназначались для того, чтобы осуществлять точную дозировку металлического порошка перед поступлением его в печь.
— Вам нужна специальная сталь для высотных сооружений, — с увлечением говорил инженер, — давайте ваши требования, и мы ее сварим. Нужны сплавы для реактивных моторов — сплавы, работающие при температурах красного каления, — мы и их создадим. Нужны детали для кислородных установок, действующих при сверхнизких температурах — минус сто пятьдесят градусов, — и для этих машин мы изготовим металл соответствующего качества. Есть несколько способов создания металла определенных свойств. Мы конструируем стали, если можно так сказать, теоретическими методами. Известно, что даже незначительная добавка в сталь таких металлов, как хром, никель, молибден, вольфрам и другие, чрезвычайно влияет на качество получаемого сплава. Соответствующим образом подбирая присадки разных металлов, можно придать стали те качества, которые от нее требуются: твердость, теплостойкость, вязкость, способность сопротивляться разрыву…
Мы точно установили, какие качества придают стали те или иные сочетания присадок. При конструировании стали мы можем по заданным физико-химическим свойствам точно установить и отрегулировать нужный состав присадок: достаточно лишь установить на указателе машины-дозатора требуемые качества стали. Отмер присадок она сделает сама, автоматически. Овладев законами легирования сталей, мы варим их с полной гарантией того, что металл получит нужные качества… Идемте дальше. Вы увидите своими глазами это конструирование.
Мы перешли в следующий цех, отделенный от шума вращающихся печей-барабанов звуконепроницаемой перегородкой.
Это было удивительное отделение завода. Когда мы вошли, в цехе работало несколько параллельных линий электрических сталеплавильных печей.
«Да печи ли это?» подумал я — так далеки они были от обычного представления о металлургическом цехе.
Каждая из автоматических сталеплавильных печей представляла собой сложную установку. К герметически закрытой, обложенной термостойкими плитами печи тянулись электрические провода и трубы. Окруженная густой сетью механизмов и вспомогательных аппаратов, печь напоминала многорукого осьминога, опутанного стальными канатами.
В воздухе носился специфический запах, который всегда бывает в помещениях с большим количеством раскаленного металла.
Нетрудно было представить себе полную схему бездоменного получения железа.
— Это и есть наша главная «кухня»! — рассмеялся Прокофьев. — Она работает на токах высокой частоты. Как добрая хозяйка, мы добавляем в металл, расплавляемый в электрической печи, всякой приправы, чтобы варево получилось по вкусу нашим техническим потребителям.
Прокофьев подошел к небольшому пульту у одной из сталеплавильных линий и коротким движением руки поманил меня к себе.
— Посмотрите, — указал он мне, — здесь автоматически записывается устойчиво отрегулированный состав стали. По ходу плавки он непрерывно проверяется спектральным анализом: железо, углерод, никель, хром, молибден.
Прокофьев указал на ряд кривых. Они вычерчивались самопишущим прибором на разграфленном рулоне целлулоида.
— Железо в виде порошка после отсортировки поступает в электропечи через дозатор. Токи высокой частоты расплавляют металлический порошок, и тогда в печь добавляются присадки очень точным механизмом. В этот процесс мы уже не вмешиваемся — он полностью автоматизирован. Окончательные результаты плавки вы видите на этой кривой. Они у нас никогда не расходятся с теоретическими.
Мы подошли к одной из печей. Она бездействовала. Возле нее работали два сталевара-наладчика — пожилой человек с гладко выбритым энергичным лицом и кряжистый юноша с торчащим вихром золотых от солнца волос. Открыв шкафы контрольных приборов, они внимательно регулировали действие электромагнитных реле.
— Познакомьтесь. Это Степан Кузьмич Игнатьев, наш лучший специалист по рецептуре стали, — представил мне старика Прокофьев. — Под его руководством проходят практику студенты Института стали. Знакомьтесь и с представителем будущих мастеров сталеплавильного дела.
Я пожал сильную руку Игнатьева и познакомился с юношей студентом, помогавшим старому мастеру.
Они заканчивали наладку аппаратуры для автоматической подачи присадок в печь сталеплавильной линии.
— Что нового, Степан Кузьмич? — обратился к мастеру Прокофьев. — Когда можно будет включать печь?
— Все в порядке, часа через два линию можно будет запускать. Опытная плавка прошла удачно. Мы получили почти полное совпадение качества образца стали с теоретическим расчетом, — не торопясь доложил мастер.
— Хотите посмотреть результаты испытания плавки? — вмешался в разговор юноша, откинув упавший на лоб вихор светлых волос.
Он протянул Прокофьеву разграфленную карточку. Карточка была пробита в нескольких местах аналитической машиной. Всматриваясь в отметки, указывающие химический состав плавки, Прокофьев внимательно изучал непонятные мне значки на карточке. Затем, обратившись к Степану Кузьмичу, он распорядился:
— Увеличьте еще на два деления поступление углерода, а затем можете сообщить диспетчеру о запуске линии. Предупреждаю вас: внимательно следите за содержанием углерода, чтобы не допустить его колебаний. Сегодня слегка изменился состав генераторного газа… Угольщики начали газифицировать новый пласт, — пояснил он мне. — Поэтому возможны небольшие отклонения в составе газа, пока процесс газификации не станет устойчивым. Думаю, что это не займет более двух-трех дней. Хотя поступление газа и автоматизировано, сегодня за ним надо посматривать.
Попрощавшись с наладчиками, мы пошли дальше вдоль линии действующих машин, вслед за движением металла. Всё новые и новые механизмы вставали передо мною. Я увидел две огромные гусеничные ленты, похожие на траки колоссального танка. Расположенные одна над другой, покрытые жароупорным составом, эти гусеничные ленты образовывали своими краями подобие движущегося колодца. В пространство, ограниченное гусеницами, непрерывно заливался расплавленный металл. Система труб присоединялась к этой необычайной конструкции, подводя к застывающему металлу охлаждающий раствор.