"Исполни мое желание" - подумала чародейка.
Аса разжал челюсти, оставив на руке нищего обильно кровоточащую рану, отлетел к одной из стен, и, приземлившись на лапы, встал в угрожающую позу. Взгляд его маленьких черных глаз вполне мог напугать любого здравомыслящего человека. Буц, однако же, к таковым более не относился. Отчаянно балансируя над пропастью сумасшествия, нищий сосредоточил всю свою ненависть на пушистом зверьке. Протянув в сторону енота философский камень, он прорычал:
- Я хочу, чтобы эта тварь сдохла!
Аса пошевелил ушами и зашипел. Ничего не произошло. Тайный советник сжал камень со всей силы, и повторил:
- Я желаю, чтобы этот звереныш подох! Слышишь меня?!
И снова никакой реакции.
- Что... происходит? Почему не работает? - Буц ошеломленно уставился на зажатый в его кулаке философский камень, после чего перевел взгляд на улыбающуюся Юки.
Чародейка дотронулась до решетки, перекрывающей ей путь, и одними губами прошептала заклинание. От ржавого металла потянуло зимней стужей, обжигающим холодом, невыносимым морозом, от которого у спутников девушки на секунду перехватило дыхание. Прутья покрылись толстым слоем инея, и, вдруг, треснули и рассыпались, как лед. Девушка шагнула в сторону нищего, и тот отшатнулся.
- Видишь ли, какое дело, - вкрадчиво начала Юки. - У философского камня есть одна особенность...
Чародейка собиралась уже было прерывать связь, когда Альфус Омегас остановил ее.
- Подожди. Я вспомнил еще кое-что. Может быть, тебе будет полезно знать... Сколь бы не был опасен философский камень для мага, все же, в полной мере овладеть им может только чародей. Если кто-то и сумел создать подобный артефакт в наши дни, то он определенно действовал по лекалам Мерлина. А тот, в свое время, прекрасно понимал, что люди, не обладающие даром магии, могут отнестись к камню... безответственно. Потому и внес некоторые коррективы. Выбирая, чье желание выполнить - простого человека, или чародея - камень отдаст предпочтение последнему.
- Истинный создатель камня подозревал, что его творение может попасть не в те руки. И все предусмотрел, - Юки, улыбаясь, выбросила вперед руку, и поманила пальцем. Философский камень вырвался из рук Буца, и упал ей прямо на ладонь. - Это магический артефакт, созданный служить чародеям. Простые люди ему не указ. Поэтому, теперь камень будет слушаться меня.
Буц удивленно вскрикнул. Тончайшее лезвие рассудка ушло из-под его ног. Ухмылка его обратилась в оскал, лицо мертвенно побледнело. Рука нищего метнулась за спину, и вернулась обратно, крепко сжимая длинный острый стилет.
- Ловко... и неожиданно, - процедил он сквозь зубы. Глаза нищего безумно блеснули. - Но вы даже не представляете, сколь опрометчиво поступили!
Он ринулся вперед с такой скоростью, что Юки и пикнуть не успела, как нищий уже оказался рядом с ней. Девушка машинально отпрянула назад, и это спасло ей жизнь. Клинок сверкнул всего в паре сантиметров от ее живота. Пытаться творить магию в таких условиях было равносильно самоубийству, поэтому чародейка предпочла отступить еще на один шаг.
Сбоку на нищего бросился Жбанс. Буц ловким движением уклонился от внезапной атаки и полоснул писателя по спине. На рубахе Жбанса проступила длинная ярко-красная черта. Однако, на этом тайный советник останавливаться не стал, и вновь ринулся к чародейке, направляя острие стилета ей прямо в грудь. Он двигался как змея, мягко, и в то же время молниеносно, выбрасывая лезвие кинжала в абсолютно непредсказуемых направлениях. Уклониться от такого Юки не смогла бы ни за что в жизни.
Чародейку спас Бруд, схвативший ее за талию, и вместе с ней рухнувший на пол. Стилет, вместо того, чтобы пронзить сердце девушки, оставил кровавую полосу на плече рыжеволосого юноши. Буц бешено взревел, и в очередной раз замахнулся клинком. В этот момент Людвиг вон Шанс бросился ему в ноги, заставляя нищего завалиться спиной на кучу золота. Буц сильно пнул трактирщика в лицо и перекатился вбок, быстро поднимаясь в полный рост. В его руку, сжимающую стилет, вцепился зубами Аса.
- Ах ты!.. - тайный советник перекинул нож в левую руку и отвел ее в сторону, для удара.
Сверкнул яркий металл, раздался чей-то крик, енот натужно зашипел, и разжал челюсти. Глаза Буца скосились к переносице, и он упал. Позади него, с золотым слитком в руках стоял бывший маг.
- Полежи-ка немного. Я хотел бы сделать это бутылкой, но тут ни одной не нашлось, - произнес старик, и выронил свое импровизированное оружие из рук.
***
В сокровищнице повисла гнетущая тишина.
Живой и невредимый Аса порскнул к своей хозяйке, и осторожно дотронулся до ее руки. Юки судорожно выдохнула и ненавязчиво высвободилась из объятий Бруда, поднимаясь на ноги. Юноша, красный, как рак, встал следом, и взволнованно спросил:
- С вами все в порядке, госпожа Минами?
Чародейка молча кивнула и подошла к Жбансу. Вся спина писателя была залита кровью.
- Пустяк, - сказал он, медленно двигая плечами, и кривя рот. - Он меня только поцарапал. Жжется, но ничего более.
Девушка обвела всех своих спутников извиняющимся взглядом, и сказала:
- Простите. Я не думала, что он так... среагирует.
Людвиг вон Шанс, ощупывая свой распухший нос, весело улыбнулся:
- А мне понравилось. В конце концов, мы его утихомирили.
- А я расквитался за тот инцидент, с бутылкой, - довольно проговорил бывший маг.
- Все равно, - Юки опустила взгляд на философский камень, зажатый у нее в кулаке. - Спасибо вам всем.
На нее были устремлены обеспокоенные взгляды. Чародейка чувствовала, как камень в ее руке буквально пульсирует от струящейся сквозь него энергии. А теперь, после того, как она загадала желание, часть этой магической энергии доставалась ей. И количество ее было невероятным. Юки казалось, что она, обладая такой силой, может свершить все, что угодно. Ничего подобного она никогда прежде не ощущала. Чародейская мощь пьянила ее, порождала в сознании девушки заманчивые картины величия, покалывала пальцы, зудела, просилась наружу. Она была настолько велика, что вокруг Юки даже начали потрескивать чуть заметные фиолетовые разряды. У девушки онемели виски и затылок, а в веки будто бы воткнулись тысячи микроскопических иголок. Ей не было больно, скорее, просто неприятно. Философский камень вернул ей возможность пользоваться магией, но явно ошибся в расчетах, сместив запятую на пару цифр вправо.
- Юки, - услышала чародейка голос Жбанса. - У тебя глаза... э-э-э... мерцают. Это нормально?
Чародейка моргнула, приходя в себя, и посмотрела на писателя. Ей показалось, что в сокровищнице вдруг стало темнее.
- Не знаю, - ответила девушка. - Голова немного кружится. И вообще, такое чувство, что пол под ногами дрожит...
Как только она произнесла эти слова, до нее, наконец, дошло, что пол действительно дрожит. Золотые монеты с веселым звоном начали скатываться с драгоценных металлических гор. Тяжелые слитки, глухо позвякивая, принялись расползаться в стороны из аккуратных блестящих башенок. Каменные блоки в стенах помещения низко завибрировали. Ровный свет масляных ламп дернулся, и распустил по комнате причудливо извивающиеся тени. Откуда-то из недр земли донесся монотонный гул, заставляющий зубы всех присутствующих выбивать замысловатую чечетку.
- Что происходит? - испуганно спросил Бруд.
- Плохо дело, - сказал бывший маг, поднимая глаза к потолку.
- Мое желание, - Юки снова уставилась на философский камень. - Оказалось последней каплей...
- Значит, то, чего ты боялась... - Жбанс Грустиан Пандерсен поднялся на ноги.
- Да, - чародейка растерянно огляделась по сторонам. Ее взгляд потух и беспомощно блуждал по сокровищнице, руки опустились вниз, губы беззвучно шептали какие-то фразы.
- И что нам делать? Философский камень у нас! - писатель подошел к девушке вплотную и схватил за плечи. Юки посмотрела на него своими аквамариновыми, с золотыми искорками глазами, и безвольно произнесла: