Генерал отвернулся, рассмеялся и махнул рукой, а вместо него заговорил полковник:
— Вы тяжело провинились, вас следует серьезно наказать!
— Ваше благородие! — воскликнул Вениамин. — Хватать людей средь бела дня и продавать их, как кур на базаре, — это можно, а если они, бедные, захотели спастись, то это называют провинностью? Коли так, то ведь на свете ничего святого нет, и я тогда вообще не понимаю, что можно и чего нельзя! Давайте спросим у людей, пусть они скажут, кто виноват. А что бы, к примеру, было, если бы вас схватили где-нибудь в дороге и силой сунули в мешок, разве были бы вы виноваты, если бы старались изо всех сил вырваться из мешка? Я говорю вам, я утверждаю, что все это произошло не по доброй воле, а по принуждению, что это обман, — виноваты вс всем только те двое… Они невесть чего наговорили! Мы заявляем вам, — говори, Сендерл, говори! Чего ты стоишь как истукан?! Не бойся! Бог не без милости! Говори вместе со мной. Мы вам заявляем, что в военном деле мы ничего не понимали, не понимаем и понимать не хотим! Мы, слава богу, люди женатые, нам приходится думать совсем о других вещах, и такими делами мы заниматься не можем. Они нам и в голову не лезут. На что же мы вам сдались? Мне кажется, вы и сами должны хотеть от нас избавиться!
Вениамин был, конечно, совершенно прав. Начальство уже давно намеревалось избавиться от таких солдат. Когда они как следует пригляделись к нашим героям, к их поведению, манерам, увидели, как они маршируют, прислушались к их разговорам, они поняли, с кем имеют дело, и не однажды командиры покатывались со смеху, любуясь на своих питомцев. Сейчас присутствие собиралось лишь проверить их, попытаться узнать, что же это за люди. Вениамин и Сендерл выдержали это испытание с честью, даже лучше, чем можно было ожидать. Офицеры были очень довольны, они от души посмеялись.
— Ну, доктор? — обратился генерал к одному из военных, проявлявшему большой интерес к Вениамину и Сендерлу и вступившему с ними в продолжительную беседу.
Доктор приложил палец ко лбу и покачал головой, точно желая сказать: «У них не все дома!»
Кончилось тем, что офицеры, посоветовавшись и записав что-то, распорядились отпустить наших героев на волю.
— Идите! — сказали им. — Идите подобру-поздорову!
Вениамин, почтительно поклонившись, направился к выходу. Сендерл, по-военному отбивая такт, следовал за ним.