A. Achell
ПУТЕШЕСТВИЕ ВЕРХОМ НА ДРАКОНЕ
Пролог
Снаружи раздался тяжелый раскат грома, сотрясая каменные стены крепости. Казалось, в этот день сама погода оплакивала его горе, ненавистно швыряя в лицо крупные дождевые капли и угрожая горящими молниями, рассекающими небо надвое. Крепость отозвалась гулким эхом в ответ на бушующую за окном стихию.
Массивная дверь с оглушительным лязгом отворилась, едва удержавшись на петлях от силы удара, с которым на нее обрушился вошедший. Перед его взором предстал холодный пустой зал, в котором стоял один единственный человек. Тщедушного вида мужчина в одеяниях мага едва ли не подскочил, завидев ярость в глазах прибывшего, что готова была вот-вот на него хлынуть подобно смертоносному шторму Восточного моря.
— П-прошу, не стоит совершать необдуманных… — залепетал маг, но незнакомец схватил его за грудки, так и не дав докончить фразу. — Где она?!! — взревел он, сотрясая насмерть перепуганного колдуна. — Что произошло, почему никто не может дать мне ответ на один простой вопрос: что случилось с Биарой?!! — Я н-не знаю, — пролепетал несчастный. — Прошу, отпусти меня, я право совершенно ничего не зн… — слова застряли в его горле, стоило ему лишь заглянуть в страшные, неистовые глаза прибывшего. В них не было места сочувствию или жалости: лишь тяжкое, беспросветное отчаяние… и гнев. Маг не мог определить, чего же было больше. — Отпусти его, — приказал чей-то спокойный голос, следом за чем хлопнула одна из внутренних дверей зала. Они оба обернулись к новоприбывшему. — У этого несчастного нет ответа на твой вопрос, Хьюго Эсгоз.
Высокий незнакомец наконец отпустил трясущегося мага и переключил все свое внимание на говорившего. То был невысокий старец в блеклом халате, которые обыкновенно носили высокопоставленные лица в городах Золотых Дюн и знать государства Андор-Нау.
— Ты еще кто такой? — недружелюбно вопросил мужчина, названный Хьюго, в упор глядя на чудаковатого старца. — Меня зовут Оривиан, я… некогда был знаком с твоей подругой — когда она преподавала в Академии. Мне удалось разузнать, что произошло, но боюсь, ответ будет неутешителен. — Говори же! — в голосе Хьюго неумышленно проскочила мольба. Старик, представившийся Оривианом, с тоской взглянул на то, как он напрягся, сжав кулаки. — Она исчезла, — наконец выговорил старец так, будто ему было неимоверно трудно это произносить. Глаза его собеседника расширились от ужаса. — Это невозможно, — твердо произнес Хьюго. — Человек не может просто взять и исчезнуть — даже если окажется в другом мире. Это попросту невозможно!
Лицо старика ничего не выражало, и лишь по его глазам можно было понять, как сильно он сочувствует тому, кто стоял напротив. Оривиан видел, что горе с отчаянием упорно сражались за место в душе Хьюго, буквально раздирая ее на части.
— Боюсь, ныне все факты говорят об обратном, — наконец произнес он. — После того, как Малисьерра перенесла ее в иной мир, Биара тотчас же исчезла — без единого следа. Возможно, это как-то связано с тем, что мир, в который она попала, был целиком и полностью лишен собственной магии. — Какая разница: с магией или без?? Она человек, да и колдовать никогда не была способна! — Хьюго все еще отказывался верить в услышанное, но нотки неуверенности все больше и больше проникали в его голос. — К сожалению, она не была обычным человеком, — вздохнул Оривиан. — Люди здесь не выглядят молодо, будучи в возрасте семидесяти лет. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я говорю, Хьюго: частичка магии так или иначе присутствовала в ней, пускай и несколько в ином виде. Оказавшись в мире, лишенном своей собственной энергии, она не могла существовать, потому как в определенном смысле, магия являлась ее жизненным источником, пускай и не данном ей от рождения. — Но как ты можешь знать?.. Откуда такая уверенность в том, что ее нет? Как человек вообще может просто взять, и исчезнуть? Я… я отказываюсь в этой верить. — Ныне в том мире от нее нет и следа. Мне очень жаль, Хьюго, но похоже, это и вправду конец. — Нет…
Он уставился перед собой невидящим взором, не в силах определить: то ли он чувствует страшное, беспросветное горе, то ли и вовсе не чувствует ничего. Один взмах ему казалось, что сердце его остановится, либо же разорвется от той страшной боли, что приносила с собой мысль о том, что Биары более нет в живых, а иной раз он прислушивался к себе, но натыкался на одну лишь пустоту: черную, всепоглощающую пустоту. Неужели такое было возможным? Действительно ли мир мог существовать — как ни в чем не бывало — когда Биары не было в нем? Когда она… исчезла?.. Раньше ему казалось, что подобного попросту не может произойти, но сейчас же он с ужасом понял, что не просто может быть — это уже произошло. И от осознания подобного внутри него разрасталась пустота.