Я лежала очень тихо и думала: «Повтори это еще раз. Снова назови меня любимой. Повтори это снова».
Но он молчал, и я сказала:
— Я не грустная. Откуда у тебя эти странные мысли, что я все время грущу?
Я встала и начала одеваться. Ленты на моей сорочке выглядели нелепо.
— Мне не нравится твое зеркало, — сказала я.
— Неужели?
— Ты никогда не замечал, что в разных зеркалах выглядишь по-разному? — спросила я.
Я продолжала одеваться, не глядя на свое отражение. Я думала о том, что все произошло именно так, как рассказывали девочки. Только я не представляла, что это будет так больно.
— Можно мне выпить? — спросила я. — Очень хочется пить.
— Да, конечно, налей себе вина. Или, может, хочешь чего-нибудь еще?
— Хочу виски с содовой, — сказала я.
На столе стоял поднос с напитками. Он налил мне виски с содовой.
— Подожди меня немного, — сказал он, — я выйду вместе с тобой и поймаю такси.
Около кровати был телефон. Я подумала: «Почему бы не вызвать такси по телефону?» — но ничего не сказала.
Он направился в ванную. Меня все еще мучила жажда. Я снова наполнила стакан — теперь уже одной содовой и стала пить мелкими глотками, не думая ни о чем. Как будто из головы исчезли все мысли.
Он снова вошел в комнату, я увидела его отражение в зеркале. На столе лежала моя сумочка. Он взял ее и сунул туда пачку денег. Прежде чем сделать это, он оглянулся на меня, но решил, что я не вижу. Я встала. Я хотела сказать: «Зачем ты это делаешь?»
Но вместо этого сказала:
— Хорошо. Делай что хочешь. И как считаешь нужным. — И поцеловала ему руку.
— Не надо, — сказал он, — это я должен целовать тебе руки.
Внезапно я почувствовала себя жалкой и совершенно несчастной.
«Зачем я это сделала?» — подумала я.
Я ощущала его пульс, бившийся на запястье.
На Парк-Лейн[18] мы остановили такси.
— Что ж, до свиданья, — сказала я.
Он пообещал:
— Я завтра напишу.
— Только сделай так, чтобы я получила письмо как можно раньше, — попросила я.
— Я отправлю его с посыльным. Ты получишь его, когда проснешься.
— У тебя есть мой новый адрес? Смотри не потеряй его.
— Конечно, есть, — сказал он, — не потеряю.
— Мне жутко хочется спать, — сказала я, — держу пари, я засну в такси.
Когда у своего дома я расплачивалась с таксистом, тот подмигнул мне. Я сделала вид, что не заметила.
4
Мои новые апартаменты были на Аделаида-роуд, недалеко от станции метро Чок-Фарм[19]. Днем было почти нечего делать. Я вставала поздно утром, потом шла на прогулку, вернувшись домой, что-нибудь ела и смотрела из окна, не идет ли посыльный или мальчик с телеграфа. При всяком стуке почтальона я думала: «Мне письмо?»
Вечно мимо окна плелся какой-нибудь старикашка, завывая гимны: «Все ближе к тебе, Господь», «Пребудь со мной»[20]. Какие-то прохожие обходили этих стариков за десять ярдов, будто бы их не замечая, какие-то и вправду не замечали. Невидимки, настоящие невидимки. Правда самый старый наигрывал на дешевой свистульке не гимны, а песенку «Сбежал я от своей подружки».
По верху стен в гостиной шел бордюр из лепных украшений — виноград, ананасы и листья, все очень грязное. Из пыльного лепного букета посреди потолка свисал абажур. Это была большая квадратная комната с высоким потолком, стульями, расставленными у стен, с пианино, диваном, посредине стоял стол и еще было одно кресло. Она мне понравилась тем, что напоминала ресторан.
Я вспоминала о том, как мы занимались с ним любовью, и ненавистное зеркало в его комнате — в нем я выглядела такой худой и бледной. И как я тогда сказала: «Мне пора идти», и как одевалась и молча спускалась по ступенькам, и как скрипела входная дверь, словно в последний раз, и как я очутилась на темной промозглой улице.
Человек ко всему привыкает. Как будто я сто лет жила такой жизнью. Но иногда, вернувшись домой и раздеваясь перед тем, как лечь в постель, я думала: «Господи, как странно я живу. Господи, как же это случилось?»
Воскресенье было самым плохим днем, потому что он всегда уезжал из Лондона, и не стоило даже надеяться, что он пошлет за мной. В этом году мой день рожденья пришелся на воскресенье. Седьмое января. Мне исполнилось девятнадцать. Накануне вечером он прислал мне розы и письмо: «Девятнадцать — это замечательно. А знаешь ли ты, сколько мне лет? Ну, это неважно. Страшно подумать, что бы ты сказала, если бы знала». Он писал, что хочет познакомить меня со своим кузеном Винсентом — за обедом в понедельник, и что он размышляет о том, какой подарок мне больше понравится. «Обо всем расскажу при встрече».
19
…Аделаида-роуд у станции метро Чок-Фарм — престижный район лондонского Уэст-Энда, неподалеку от Риджент-Парка.
20
…«Всё ближе к Тебе, Господь» и «Пребудь со мной»… — Первая строка — возможный парафраз из гимна «Христианский год. Утро» (Christian Year. Morning) Джона Кебла (John Keble, 1792–1866): «Рутина дней, привычный круг, / Не просим мы иного; / Молиться есть у нас досуг, / Всё ближе, ближе к Богу» (The trivial round, the common task, / Would furnish all we ought to ask; / Room to deny ourselves; a road / To bring us, daily, nearer God). Вторая строка взята из гимна Генри Фрэнсиса Лайта (Henry Francis Lyte, 1793–1847) «Закат. Пребудь со мной» (Remains. Abide with Me): «Пребудь со мной, наступает вечер, / сгущается темнота, Господи, пребудь со мною, / Когда падут другие помощники, и кончатся утешения, / Помощь беспомощных, Ты один пребудь со мною…» (Abide with me; fast falls the eventide; / The darkness deepens; Lord, with me abide; / When other helpers fall, and comforts flee, / Help of the helpless, O, abide with me…).