— Замолчи, — сказал большой.
Он снова собрался стукнуть малыша, но увидел, что я смотрю на них. И тут же изобразил на лице улыбку и начал развязывать веревку. Малыш перестал плакать и поднялся на ноги. Потом они оба, как по команде, показали мне язык и помчались с горы. Ножки маленького мальчика были короткими и пухлыми, все в ямочках. Он едва успевал за своим приятелем. Но все-таки снова обернулся и еще раз старательно высунул язык.
Солнца не было, но воздух был душным и неподвижным, грязно-теплым, как будто тысячи людей уже дышали им раньше. Мимо прошла женщина, она бросила мяч собаке по кличке Цезарь. Ее голос напомнил мне голос Эстер.
— Це-е-зарь, Це-е-зарь…
Посидев немного, я вернулась домой и приняла холодную ванну.
Когда вошла миссис Друз с письмом от Уолтера, я лежала и делала дыхательные упражнения. Прайс всегда говорил, что дыхательные упражнения для голоса лучше всего делать лежа.
«Я заеду за тобой на машине в шесть часов. Мы едем за город. Возьми вещи на два дня и все, что тебе понадобится. Договорились?»
Уходя, я встретила миссис Доуз на лестнице. Она поднималась из подвала.
— До свиданья, — сказала я, — я вернусь в понедельник или во вторник.
Она сказала:
— До свиданья, мисс Морган.
У нее были светлые волосы, длинное спокойное лицо и тихий голос, не похожий на зычные голоса кокни. Она всегда делала постное лицо, когда разговаривала со мной.
— Надеюсь, вы весело проведете время.
Она стояла на пороге и смотрела, как я сажусь в машину.
Меня беспокоило, как я выгляжу, поскольку у меня не хватило времени хорошенько высушить волосы. Я так волновалась из-за этого, что чувствовала себя, как животное, посаженное в клетку. Если бы он сказал, что я хорошо выгляжу, я бы смогла вырваться на свободу. Но он только оглядел меня с головы до ног и улыбнулся.
— Винсент приедет завтра поездом. Он привезет свою девушку. Думаю, это будет забавно.
— Приедет Винсент? — удивилась я. — Как мило. Это та девушка, с которой я его уже видела, — Эйлин?
— Нет, не Эйлин. Другая.
Когда стало темнеть, я почувствовала себя спокойнее. Мне на щеку сел мотылек, и я машинально его прихлопнула.
В столовой отеля по стенам были развешаны оленьи головы. Та, что висела над нашим столом, была большой, как у коровы. Огромные стеклянные глаза смотрели мимо нас. В спальне на стенах висели гравюры — «Проводы моряка», «Возвращение моряка», «Оглашение завещания», «Супружеская привязанность». Фигуры на них казались такими безжизненными, как будто художнику позировали чучела, а не живые люди: все женщины — высокие, толстые, опрятные, улыбаются; все мужчины — с длинными ногами и густыми бакенбардами; а вот неподвижные кроны деревьев были очень хороши, и казалось, что старые времена были действительно добрыми.
Я проснулась очень рано, и вначале никак не могла вспомнить, где я. Прохладный воздух, не похожий на застоявшийся воздух Лондона, лился из окон в комнату. Потом я вспомнила, что сегодня мне не нужно уезжать отсюда и что всю следующую ночь я тоже проведу с ним. Я была очень счастлива, счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Я была так счастлива, что заплакала, как дура.
В тот день опять стояла жара После ланча мы поехали в Сэвернейкский лес. Листья буков в солнечных лучах сверкали, как стеклянные. На полянах среди травы росло множество маленьких цветов, желтых, красных, синих, белых, так много, что они сливались в один разноцветный ковер.
Уолтер сказал:
— На твоем острове есть такие цветы? Эти крошечные звездочки очень милы, правда?
Я сказала:
— Там цветы совсем другие.
Но когда я начала говорить о цветах на моем острове, мне снова стало казаться, что я никак не могу соединить — воспоминания с реальностью, как будто я просто придумала эти названия: стефанотис, гибискус[30], лютик, жасмин, франжипанни:
— Там есть очень красивые цветущие деревья.
Песенка жаворонка была слышна урывками, как будто в нем был часовой механизм, который кто-то то включал, то выключал.
30
…стефанотис, гибискус… — Стефанотис — цветущее вьющееся растение с белыми соцветиями, цветок состоит из трубочки и звездчатых лепестков; Гибискус — тропическое растение с ярко-красными цветами.