Если Микеланджело только смеялся над попытками бездарных художников нового поколения воспроизводить его стиль, он хорошо знал, что создания Рафаэля, усвоившего некоторые из найденных им художественных эффектов, многим нравятся больше, чем его собственные работы.
Упоминание о зависти в приведенном выше отрывке из письма Микеланджело не случайно, однако именно у него самого были причины завидовать Рафаэлю. Первая из них была основана на чувстве несправедливости, аналогичном чувству, которое труженик Сальери испытывал по отношению к «гуляке праздному» Моцарту. Современники хорошо знали, что Рафаэль создавал свои выдающиеся творения довольно быстро и без особого напряжения, тогда как Микеланджело часто работал над своими шедеврами многие годы, затрачивая невероятные усилия. Другие причины — внешняя привлекательность Рафаэля, его популярность в высшем обществе Рима, его быстро приобретенное богатство. Всего этого был лишен Микеланджело.
Особое значение мог иметь распространившийся в конце жизни Рафаэля слух о том, что папа намеревается возвести его в сан кардинала. Принимая во внимание, что в то время кардиналы были могущественными вельможами, известие о такой необычайной для художника награде должно было произвести сильнейшее впечатление на современников, в особенности на тех, кто и ранее завидовал Рафаэлю, считая его славу результатом присвоения чужих заслуг.
Немалое значение для враждебных чувств Микеланджело могло иметь еще одна причина. В Италии XVI в. начали назревать кризисные явления, ограничивающие средства, которые предоставлялись высокопоставленными лицами для создания крупных художественных произведений. Микеланджело уже потерпел тяжелый ущерб в упомянутом выше деле с созданием памятника Юлию II и не мог быть уверен в получении необходимых средств для осуществления своих новых замыслов при наличии столь сильного конкурента, как Рафаэль, который уже в молодом возрасте был назначен на высокий пост руководителя строительства собора Святого Петра. Стоит напомнить, что такое же назначение Микеланджело смог получить только в старости, через много лет после смерти Рафаэля.
Вторым объяснением распространения предположения о том, что Рафаэль не умер естественной смертью, было хорошо известная крайняя нетерпимость и несдержанность характера Микеланджело, в связи с чем даже глава католической церкви папа Лев X боялся, как он говорил, иметь с ним дело.
В этом отношении Микеланджело напоминал своего современника скульптора и ювелира Бенвенуто Челлини, который оставил замечательные наивной откровенностью записки о своей жизни. Необузданный характер Челлини был причиной ряда совершенных им преступлений, причем, умолчав о некоторых из них, он рассказал, например, как им был убит человек на улицах Рима, которому Челлини считал необходимым отомстить. Характерно, что это хорошо известное правителям Рима преступление осталось безнаказанным (говоря точнее, бежавший из Рима Челлини по возвращении получил довольно мягкое замечание, чем он был искренне возмущен). Многие авторы сообщают о громадном распространении насилия в Италии того времени, где существовала профессия наемных убийц, бравших сравнительно небольшую плату за свои услуги.
Конечно, убийство столь знаменитого и популярного человека, как Рафаэль не могло быть предметом чьего-либо простодушного хвастовства. Однако в те же годы в Италии погибли многие более высокопоставленные люди, чем Рафаэль (правители государств, сановники, полководцы), в результате применения традиционных для того времени средств — кинжала или яда.
Признавая, что у Микеланджело могло быть сильнейшее желание устранить Рафаэля, и отмечая сравнительную легкость организации убийств в Италии той эпохи, из этих соображений все же нельзя найти ответ на вопрос, поставленный Пушкиным. В отличие от Сальери Микеланджело был действительно величайшим гением. Априори представить себе, чем отличались этические принципы гениальных людей от просто талантливых их современников, вроде Челлини, довольно трудно. Так как в истории человечества существовало всего несколько столь выдающихся деятелей искусства, как Микеланджело, делать сколько-нибудь достоверные заключения из факта отсутствия в их числе явных убийц тоже нельзя. Можно, однако, искать другие пути ответа на вопрос, который задал Пушкин.
Прошлое и настоящее. Не исключена возможность, что на некоторые из упомянутых выше вопросов в будущем можно будет получить более или менее определенные ответы. Громадные успехи техники химических анализов позволяют обнаруживать исчезающие малые количества веществ в исследуемой среде. Можно допустить, что изучение сохранившихся останков Рафаэля (а также Петра I) позволит когда-либо прояснить вопрос о причинах их смерти. В силу названной выше причины такой возможности не существует в отношении Моцарта.
Наряду с этим стоит задуматься, нужно ли заниматься таким исследованием. Если оно позволит установить, что Рафаэль был действительно отравлен, это укрепит гипотезу о преступлении Микеланджело, но не докажет ее. Такой результат мало что даст для историков и произведет тяжелое впечатление на многочисленных ценителей творчества двух величайших деятелей искусства прошлого.
Гораздо большего внимания заслуживает вопрос, поставленный в трагедии Пушкина, применительно к драматической ситуации, сложившейся во второй половине XX в. Бесспорно, что в нашем столетии произошла новая вспышка человеческого гения, которая в отличие от эпохи Возрождения, выразилась не в расцвете искусства, а в беспримерном прогрессе естественных наук. Этот прогресс привел к многим поразительным открытиям. Однако некоторые из таких открытий оказались крайне опасными и поставили под угрозу будущее существование человечества. Главной из опасностей конца XX столетия является, как известно, неисключенная возможность неограниченного ядерного конфликта.
Создание атомной бомбы не было делом какого-либо одного гениального ученого — атомное оружие явилось как бы побочным продуктом успехов в области ядерной физики, достигнутых многими исследователями, среди которых были люди с выдающимися творческими способностями. Выяснение величайшей опасности создания ядерного оружия для будущего человечества снова напомнило о вопросе, который когда-то задал Пушкин. Для ответа на этот вопрос большое значение имеет то, что подавляющее большинство крупнейших ученых второй половины нашего столетия выступили с решительным осуждением возможности применения атомного оружия. Известно, что одним из первых сделал это Альберт Эйнштейн.
Растущая активность деятелей науки, стремящихся предотвратить ядерный конфликт, позволяет думать, что мысль о несовместимости гения со злодейством в основе своей правильна.
Ведьмы
Значение слова. В современных словарях приводятся противоречивые определения слова «ведьма». В некоторых из них указывается, что в древности это слово, происходящее от глагола «ведать», означало мудрую женщину. Более подробные справочники говорят, что ведьмами в средние века называли ни в чем не виноватых женщин, которых обвиняли в служении дьяволу и сжигали на кострах инквизиции. И наконец, в словаре современного русского языка отмечено, что слово «ведьма» является ругательством.
Можно думать, что каждое из этих определений содержит частицу правды, но в первых двух эта часть меньше, чем в третьей. Такой вывод возникает из воспоминания об образах ведьм в произведениях Шекспира, Гете и Гоголя. При всем различии творчества этих писателей изображенные ими ведьмы сходны во многих отношениях — это отвратительные, злые и опасные существа. Такие образы несомненно отражали народные представления о ведьмах, существовавшие в разных странах на протяжении многих веков.