Началось это еще в семье, когда мы с сестрой придумали свой мир, состоящий из царств, благодаря чему у нас появились друг для друга прозвища, и все окружающие представлялись нам посланцами из разных царств.
И ещё она цитата на ту же тему — Владимир Набоков в «Других берегах» писал: «… дружбы между нами не было никакой — настолько, что у нас не было имен друг для друга — Володя, Сережа, — и со странным чувством думается мне, что я мог бы подробно описать свою юность, ни разу о нем не упомянув».
Мифологии
Многие из этих мифологий были довольно забавными, например, у нас с Майклом был некий «сериал» про человека-кота Митьку, и каждый раз, встречаясь, мы придумывали продолжение его приключений. Иногда мы просто звонили друг другу, для того только, чтобы сообщить что-то вроде: «Знаешь, Митька в рыбный магазин устроился!» или «Он притворился, что у него сердечный приступ и вылакал всю валерьянку у «Скорой помощи». Помню, мы даже всерьёз подумывали снять фильм про Митьку, что-то типа «Собачьего сердца», только наоборот. Ведь у Булгакова все с самого начала знают, что главный герой — собака, а мы хотели преподнести известие о кошачьей природе Митьки в самом конце, как открытие, а до этого давать зрителю разные намеки, подводящие его к этой мысли.
Угроза Свинька: «Уходи в сказку!»
Помню мы со Свиньком обнаружили в одном ларьке замечательный чешский напиток. Назывался он «Швейкова контузовка».
В 30-е годы в Мавзолее прорвало канализацию и затопило знаменитую экспозицию. Говорят, что святейший патриарх Тихон, узнав об этом, сказал: «По мощам — и елей!»
Во времена перестройки была популярная передача «Будка гласности».
Каждый мог зайти в специальную будку, стоящую прямо на улице, оборудованную телеаппаратурой и сказать в прямой эфир, все, что хочет. Обычно около будки была толпа людей с различными политическими взглядами, и яростные, с пеной у рта, споры начинались еще в этой очереди. Помню, смотрю я эту передачу, посвященную предстоящим выборам президента, сначала были страстные выступления коммунистов, ЛДПР-овца, представителей каких — то других партий. Вдруг в будку ввалился мальчишка-металлист, видимо порядком обалдевший от споров в очереди. Он развел руками и страшным голосом прорычал: «Голосуйте за Кинг Даймонда!»
Мой приятель — англичанин рассказывал мне, что в средневековой Англии были суды над животными. Судили, к примеру, кошек за воровство, быков за то, что они кого-то забодали и прочее. Судили даже обезьянку, сбежавшую с испанского судна. Обезьянка была одета в матросский костюмчик. Поэтому англичане, не видевшие до этого обезьян, приняли ее за испанского шпиона. Они не могли поверить, что это — не человек и поэтому долго допрашивали животное, а когда «испанский шпион» «отказался» отвечать, посадили его в тюрьму.
В балете есть что-то противоестественное, неприятно напряженное, что-то, что заставляет тебя внутренне напрягаться с каждым прыжком танцора. Потом вся эта эстетика — преувеличенные, как сказал бы наш преподаватель по психиатрии, вычурные позы, наклеенные ресницы, специальные устройства для фиксации гениталий, юноши в колготках, бегающие по сцене с дико напряженными ягодицами. А женское тело в балете вообще как-то неудачно смотрится — все его характерные округлости кажутся раздражающе «лишними». Глядя на все это, понимаешь, как симптоматична связь балета с известным пороком.
Во многом, творчество Набокова — раздача звонких и метких пощечин всем — от мала до велика.
Том Вейтс поет при помощи рвотного рефлекса.
Мне думается, что хорошим гимном России может быть песня Высоцкого «Все не так, как надо!», причем в оригинальном исполнении.
Детство
Помните каким привлекательным казался двор, как влекло туда, как упрашивали родителей пустить «пойти погулять», подогреваемые криками соседских детей со двора «Ли-за! Иди — гу-лять!». Какое ликующее счастье охватывало тебя, когда разрешили, и вот ты бежишь вприпрыжку по ступенькам с зажатыми в руке прыгалками или биткой для игры в классики. Ветер теплой волной окатывает тебя, когда ты нетерпеливо толкаешь дверь подъезда.
Двор, залитый солнцем, светящаяся изнутри яркая зелень. Сухой теплый асфальт. И столько всего интересного, волшебного, манящего, столько разных таинственных закоулков — за домом, рядом с гаражами, около дворничьей будки… Страшно только одно — что могут «загнать» домой.