22 марта. Ветер свежий, юго-юго-восточный, погода пасмурная, с дождём. В полдень мы находились на 19°14 ю. ш. и в 278°36 з. д. Погода до сих пор стояла одинаковая. Солнце показывалось изредка, и почти непрестанно находили шквалы с дождём. Птиц мы не видали никаких.
1 апреля дул северо-западный лёгкий ветер, и погода, которая в прошедшие пять дней была довольно хорошая, опять сделалась дождливой и с порывистыми ветрами. Сегодня мы вступили в полосу переменных ветров, ибо юго-восточный пассат совсем прекратился.
12 апреля. К рассвету нас окружило множество разноцветных бабочек, а особенно белых, которые, конечно, были отнесены от мыса Среднего Наталя [235]. Хотя он и находится от нас в расстоянии 2°40 , но является самым ближним. Убедившись, по многим лунным наблюдениям, что наши хронометры показывают восточнее чем следует, я придал им 2 27" времени, а ход оставил прежний до появления берега.
15 апреля. Ветер свежий, юго-восточный, погода пасмурная. Корабль «Надежда» скрылся от нас из виду. Ночью пушечными выстрелами и зажжёнными ракетами я давал ему знать о месте, где мы находились. Поутру я употребил всё своё старание его отыскать, но мои усилия остались тщетными. К полудню появился густой туман и принудил меня держать надлежащий курс, тем более что ветер дул благоприятный, которым обязательно следует пользоваться там, где несколько часов дают иногда величайшую разность в плавании. Итак, мы уже в третий раз разлучаемся внезапным образом.
Находясь в прежнее моё путешествие, около двух лет тому назад, на мысе Доброй Надежды, я имел случай познакомиться с его отмелью, и потому заключил, что проходить её гораздо лучше у самого края, чем на малой глубине, т. е. по середине или ближе к берегу. Я направил свой путь между широтами 36 и 37°. Хотя, совершая его, мне предстояло сделать не малый круг, но течение, которое в этом месте гораздо быстрее, нежели в других, возвратило мне вышеуказанную потерю. В продолжение этих суток мы совершили полный круг своего плавания от кронштадского меридиана. Поэтому, придав потерянный день, 16-е число я назвал уже семнадцатым.
18 апреля было маловетрие между югом и востоком, погода стояла приятная. В 8 часов утра мы достали дно на 110 саженях [201 м], грунт — мелкий, жёлтый песок с битой ракушкой. К полудню, когда мы вошли в южную широту 38°18 и западную долготу 338°37 , цвет воды заметно переменился. Поутру около нас появилось множество чаек. В 5 часов пополудни глубина была 106 сажен [194 м], грунт — мелкий, жёлтый песок, а около 8 часов мы прошли полосу, похожую на отмель. Надобно думать, что она произошла от встречного течения, которое привело в движение находящиеся в воде блестящие частицы. От этого она походила на огненную полосу, как бы составленную из искр.
20 апреля мы достигли южной широты 35°31 и западной долготы 341°. В 3 часа пополудни на северо-западе 47° показался мыс Доброй Надежды. А так как подул довольно свежий юго-восточный ветер, то мы, не теряя ни минуты, поставили все паруса, чтобы с поспешностью плыть к северо-западу. Сегодня в первый раз мы увидели чаек, которых англичане называют ша гами. Они величиной с гуся, совершенно белые, кроме крыльев, концы которых чёрные.
24 апреля. Сегодня мы могли себя поздравить, что не только благополучно обошли южную оконечность Африки, но и получили юго-восточные пассатные ветры.
Освидетельствовав количество съестных припасов, я увидел, что, при хозяйственном употреблении, их было бы достаточно на три месяца. Полагая, что в течение этого времени мы можем достигнуть Европы, я решился оставить прежнее своё намерение итти к острову Св. Елены, а направил свой путь прямо в Англию, будучи уверен, что столь отважное предприятие доставит нам большую честь. Еще ни один, подобный нам мореплаватель не отваживался на такой далёкий путь, не заходя куда-либо для отдыха. К этому смелому подвигу меня побуждало также и само желание моих подчинённых, которые, будучи в совершенном здоровье, только о том и помышляли, чтобы отличиться чем-нибудь чрезвычайным. Я сожалел единственно об одном, что подобное путешествие должно нас разлучить с кораблём «Надежда» до самого нашего прибытия в Россию. Но что делать? Имея случай доказать свету, что мы заслуживаем в полной мере ту доверенность, какую оказало нам отечество, нельзя было не пожертвовать этим удовольствием. «Нева» находилась в море уже более трёх месяцев, в продолжение которых офицеры потратили много своей свежей провизии, а нижние чины употребляли непрерывно солёное мясо. Поэтому, чтобы никто не потерпел недостатка в пище и не подвергся болезням, я первым приказал отдать всю свою живность, оставив для себя только 20 кур, а для нижних чинов установил следующий рацион.
Для завтрака я предписал употреблять ежедневно чай, а для обеда и ужина — суп с солониной, кладя в него по полфунту [200 г] чая, вместо зелени.
Сверх того:
В воскресенье — каша из сарацинского пшена (риса) с патокой.
" понедельник)
" среду) — пикули или разная зелень, приготовленная в уксусе;
" четверг — каша из сарацинского пшена с патокой.
" вторник) — сарацинская (рисовая) каша с 6 фунтами [2,4 кг]
" пятницу) — сушёного бульона.
Распределение воды в неделю:
Мне — 3 1/2 ведра
Семи офицерам — 17 1/2 ведер
Команде на чай — 17 1/3»
" на суп — 21 ведро
" для питья — 42 ведра
Для птиц и скота — 10 1/2 вёдер
Итого — 112 вёдёр
Сверх этого, у меня было большое количество эссенции для елового пива, которое нам служило здоровым и приятным напитком.
11 мая. Третьего дня мы прошли гринвичский меридиан, а сегодня утром, при лёгком ветре с востока-юго-востока и приятной погоде, находились на экваторе. В полдень я занимался астрономическими наблюдениями на 0°37 с. ш. и 16°48 з. д. В этой точке я предпочёл перейти в северное полушарие для того, чтобы иметь удобный случай запастись как можно больше дождевой водой, так как дожди здесь бывают сильнее, нежели далее к западу. Кроме того, я не хотел слишком много удаляться от островов Зелёного мыса, которые, в случае нужды, могли бы подать нам немалую помощь.
12 мая. С самого начала этого месяца погода у нас была прекрасная, и дул свежий пассатный ветер. Как это обстоятельство, так и множество разных птиц и рыб, ежедневно нам попадавшихся, кажется, поздравляли нас со скорым достижением Европы.
16 мая мы находились на северной широте 6°48 и западной долготе 21°05 . Вместе с восходом солнца начал дуть попутный ветер. Погода была приятная, какой мы не имели с самого прибытия на экватор. Такая перемена нас очень обрадовала. В прошедшие дни шёл сильный дождь, и шквалы находили ежеминутно, а особенно 13-го числа ночью. От беспрестанных вихрей море кипело, как в котле, и, освещенное молнией, казалось совершенно огненным. Она часто сверкала над нами с ужасным треском, но без всякого вреда. Впрочем, неприятная погода дала возможность нам собрать до 30 бочек дождевой воды и поспешно удалиться от мест, в которых мореплаватели иногда мучатся по нескольку недель.
9 июня северо-восточный пассатный ветер продолжался до широты 28°. Сперва он дул с севера, а потом начал уклоняться к востоку и много благоприятствовал нашему плаванию. С вышеуказанной же широты, после маловетрия, продолжавшегося 4 дня, мы получили северо-западные ветры, при помощи которых достигли Азорских островов. В 9 часов сегодня утром в 35 милях [65 км] на юго-юго-востоке открылись острова Корво и Флюри [Флорес] [236]. Тогда я снял 12 лунных расстояний, по которым долгота южной оконечности первого из них оказалась 31°06 и, следовательно, довольно сходна с предполагаемой в Ост-Индских лоциях. По наблюдениям, наша полуденная широта была 40°13 , а южная оконечность острова Корво находилась тогда в 35 милях [65 км] на юго-юго-востоке. Сегодня подошедший к нам английский вооружённый катер уведомил меня о военных действиях между Россией и Францией. Хотя мы и снабжены были письменными свидетельствами от французского правительства для свободного плавания даже и в случае воеиных обстоятельств, но при этом я счёл нужным приготовить свою артиллерию и поступать весьма осторожно при всякой встрече с неприятельскими кораблями.