24, 25 и 26 ноября нам повстречался английский бриг, у которого не было брам-стеньги грот-мачты.
С тех пор как нас настиг южный пассат, небо стало часто заволакиваться облаками, и пошли кратковременные дожди, особенно по ночам. Ветер, постепенно менявший направление с южного на восточное, 30 ноября стал дуть на север, а с 1 декабря вовсе прекратился. После короткого штиля подул южный ветер. 5 декабря солнце стояло прямо над головой. 6-го «Рюрик» пересек Южный тропик. В эти дни мы поймали много бонит{76} и обеспечили себя свежим мясом. Бабочки не раз приносили вести об американском материке, находившемся на расстоянии 120 миль к западу. На пути нам встретилось несколько судов.
7 декабря примерно в 1,5° южнее мыса Фриу наблюдалось явление, еще ярче повторившееся 9-го. На огромном пространстве ветер и течение резко разделили морские воды на две разноцветные полосы — соломенно-желтую и зеленую. Мы исследовали воду из этих полос, которые пересекали, следуя по курсу. Светло-желтая вода была словно пропитана очень мелкой белесой пылью или плотной массой микроскопических частиц. Под микроскопом красящее вещество оказалось водорослями, свободно плавающими в вертикальном створе. Не было заметно, чтобы они совершали какие-либо направленные движения.
В пробах воды, взятых 7 декабря, содержалось немного зеленой слизистой материи, а также мельчайшие красивые организмы из класса ракообразных. Плавая вокруг, они часто тянули за собой нити с поверхности моря на дно. Полосы воды зеленого цвета, наблюдавшиеся 9 декабря, обычно были не столь широки, как светло-желтые, и распространяли весьма резкий гнилостный запах. Чистый зеленый цвет придавало воде бесчисленное множество инфузорий. Вода кишела ими. Планарии таких организмов нельзя было различить невооруженным глазом. Вода в проливе Санта-Катарина часто, особенно при южном ветре, приобретала такую же окраску и издавала подобный запах, но организмов мы в ней не обнаружили.
10 декабря вблизи гавани на нас обрушился шторм. На следующий день мы увидели землю и 12 декабря в 4 часа пополудни стали на якорь в проливе Санта-Катарина близ форта Санта-Крус.
Не возьму на себя смелости сказать что-либо поучительное о Бразилии: ведь я всего лишь путешественник, на короткое время ступивший на землю этой страны и буквально пораженный гигантским многообразием ее буйной природы. Хотелось бы рассказать друзьям о том впечатлении, которое произвела она на меня, но боюсь, для этого не хватит слов.
Остров Санта-Катарина расположен в Южном полушарии за тропиком на той же широте, что и Тенерифе в Северном полушарии. Скалистый грунт там лишь местами скупо покрыт зеленью; к европейским видам растений примешиваются иногда иноземные, но и наиболее часто встречающиеся из них отнюдь не составляют заметного большинства на этой земле. Здесь европеец встречает совершенно новый мир, и его поражает многообразие природы, где все приобретает гигантские размеры.
Когда вы плывете по проливу, отделяющему остров Санта-Катарина от материка, вам кажется, что вы в царстве еще не тронутой природы. По обе стороны величаво и плавно поднимаются цепи гор, покрытые девственными лесами, и только у подножий заметны следы труда недавно поселившихся здесь людей. Далее в глубине материка, словно конусы или купола, выделяются более высокие вершины, и взор наблюдателя, смотрящего с юга, упирается в горный хребет.
Поселения здесь большей частью расположены в долинах и окружены апельсиновыми деревьями высотой с наши яблони или чуть больше. Вокруг них —посадки бананов, кофейного дерева, хлопчатника и других культур; на огородах растут некоторые наши съедобные растения; незаметно размножились и европейские сорняки. Среди этих садов высятся дынные деревья{77} и пальмы одного вида (Cocos romanzowiana). Если человек бросает свой ранее вырванный им у природы клочок земли, он быстро зарастает высокими дикими кустами, среди которых выделяются виды семейства меластомовых с красивыми цветами и пурпурно-красная бегония, Если вы попытаетесь углубиться в темную лесную чащу, то скоро потеряете тропинку и не сможете достичь вершины ближайшего холма. В лесу вы встретите богатейшее разнообразие всевозможных видов деревьев. Упомяну лишь об акациях с их мелкими листочками, высокими стволами и расходящимися веером ветвями. Под ними, скрывая поваленные гниющие деревья, буйно растут злаки, осока, папоротники, широколистные геликонии{78} и т. п., поднимающиеся выше человеческого роста; среди них встречаются карликовые пальмы и древовидные папоротники. От земли к верхушкам деревьев и оттуда, свисая вниз, тянутся сети многократно переплетающихся вьющихся растений. Различные виды многих семейств и классов растительного царства принимают здесь форму лиан. Высоко на ветвях висят воздушные сады из орхидей, папоротников, бромелиевых{79} и других; седыми серебряными прядями свешивается с верхушек старых деревьев Tillandsia usneoides{80}. Вдоль ручьев растут широколистные аронники{81}. Гигантские колонноподобные кактусы образуют причудливые обособленные группы. Папоротник и лишайники покрывают сухие песчаные субстраты. На влажных почвах вздымают свои кроны воздушные пальмы, а недоступные болота, окаймляющие морские бухты, покрыты сплошным ковром ризофоры (Rhizophora){82}. В этих районах горная порода — крупнозернистый гранит — обычно не выходит на поверхность и лишь кое-где обнажается в береговых уступах или рифах, торчащих из воды в проливе.