Через реки и ручьи здесь нет мостов; каждый радуется любой возможности искупаться в пресной воде; те, кто живет на море, ценят это и стремятся к этому так же, как мы, жители стран, удаленных от моря, ценим морские купания. Повсюду используют любую такую возможность. Выражение «Хочешь купаться?» запоминаешь здесь очень быстро.
Я разделся, чтобы вброд перейти поток, впадающий в залив позади Хана-руру, и зашел уже почти по колено в воду, когда заметил плывущее навстречу каноэ и услышал громкий смех. В каноэ сидела дама, принадлежавшая, по-видимому, к высшей касте, и ей захотелось меня подразнить. Я почувствовал себя невинной девушкой, которую какому-то невеже шутки ради вздумалось побеспокоить во время купания.
F однажды на экскурсии, где я был с провожатым, нам встретилась на пути широкая, спокойная река. Мой проводник, житель Оваи, вошел в нее — вода не доходила ему до груди. Мне пришла в голову мысль — мне, не умеющему плавать,— переплыть на ту сторону. Попробовал, и — смотрите-ка! — вода понесла меня, я стал двигаться вперед. И тут подумал: а неплохо бы показать людям, что хотя ты и не мастер в их деле, но все же кое-что можешь. Непрерывный смех, все громче раздававшийся с берега, пробудил меня от грез. Когда я обернулся, чтобы узнать, в чем, собственно, дело, то увидел, что берег густо усеян людьми. Они сбежались посмеяться над смешным канака хаоре (белым человеком), который, вместо того чтобы поступить разумно и перейти реку вброд, прилагает чудовищные усилия, показывая свое неумение. Но в этом смехе не было ничего враждебного. Смех — это право человека: каждый смеется над каждым, будь он король или простой смертный, не обращая внимания на обстоятельства. О других забавных случаях я расскажу в свое время.
«Ароа!»— широко распространенное мирное приветствие. На каждое «ароа!», обращенное к кому-нибудь, следует ответное «ароа!», и люди продолжают путь, не оглядываясь. Как-то раз, отправившись собирать растения из Хана-руру, я пошел к посадкам таро и обратил внимание на то, что дома уже кончились, но приветствия все еще слышались, хотя ни справа, ни слева никого уже не было. «Ароа!» — непрерывно звучало на все лады, и я чистосердечно отвечал. Незаметно оглянувшись, я увидел, что за мной следовала целая толпа ребятишек, которых забавляло, как канака хаоре без конца повторяет: «Ароа!» «Ну погодите!» — подумал я и, терпеливо выслушивая приветствия и отвечая на них, по шел дальше вместе с сопровождавшей меня детворой, через рвы, изгороди, канавы и земляные насыпи до полей таро. Потом, неожиданно обернувшись и подняв руки, я с ужасным ревом кинулся на ребят. Перепугавшись, они бросились наутек, натыкаясь друг на друга и падая в канавы. Я смеялся над ними, они хохотали, мы расстались друзьями: «Ароа!»
Во время прогулки по плодородной долине за Хана-руру на берегу одного из водоемов, где выращивали таро, я нашел красивое растение, которое, казалось, раньше никогда не встречал, и сорвал для себя несколько экземпляров. За этим занятием меня застал местный житель, он стал ругать и срамить меня, и мне лишь с трудом удалось его успокоить. Об этом случае я рассказал Марини и показал ему растение. Местный житель был его арендатор, а растение оказалось рисом. После нескольких неудачных попыток в этом году рис впервые дал здесь зеленые побеги. Пусть посмеется надо мной любой ботаник, однако и у него, возможно, дело обстояло бы не лучше. Я не смог определить гербарный экземпляр Oryza sativa{167}.
Лианы на Сандвичевых островах, в отличие от похожих на деревья гигантских лиан Бразилии, представлены корнеобразными и вьющимися видами бобовых. Здешние лианы сплетают свои сети над низкими зарослями, и однажды в горах, в стороне от тропинки я ступил ногой в сеть из лиан и, когда хотел пройти дальше, обнаружил, что повис, как в гамаке, над пропастью у скалистого обрыва.
29 ноября нас по приказу Тамеамеа впервые снабдили продовольствием, доставив в изобилии овощи и фрукты, какие только растут на этой земле, а свиней прислали столько, что мы не могли съесть и половины; остальных пришлось либо съесть потом, либо взять с собой живыми.
Капитан решил в этот день сделать план гавани Хана-руру и приказал Хромченко установить в различных пунктах шесты с сигнальными флагами. Местные жители взялись за оружие, предвкушая праздник битвы, ибо этот веселый народ охоч до оружия и у него давно уже не было подобной забавы. Хаул-Ханна, которого, к счастью, предупредили заранее, вмешался в дело, успокоил Каремоку, сам отправился на корабль, дабы известить капитана, и стал нашим добрым ангелом. Все, напоминавшее флаги, тотчас же исчезло, и война не состоялась.