Ранним утром 18 января «Рюрик» продолжил плавание. Дул попутный ветер, и поэтому лавировать пришлось лишь после обеда; стояла ясная погода, яркое солнце освещало мели, и надобности в лоте не было. В 4 часа мы стали на якорь у Ормеда, семнадцатого острова (считая с запада). Он находится примерно в 20 милях от самого западного острова в северной части группы. С этой хорошо защищенной якорной стоянки можно было разглядеть северо-восточную, самую населенную часть архипелага, цепь из множества мелких островов. Она защищает акваторию от господствующего ветра.
Лодка — среди ее пассажиров мы узнали одного из спутников Рарика — доставила нам в подарок фрукты. Но страх еще не прошел, и никто из сидевших в лодке не отважился подняться на корабль.
На Ормеде, наиболее плодородном из островов этой группы, где кокосовые пальмы, однако, не поднимаются над лесом, нас принял престарелый достойный вождь Лаэргас[15], самый благородный и добросердечный человек из всех, кого я знал. Он хотел только давать, дарить, причем делал это даже в тех случаях, когда рассчитывать на ответный подарок не приходилось. Этим он отличался от Рарика, не имевшего таких добродетелей.
Нам показалось, что на острове живет примерно 30 человек. Их постоянные жилища не отличаются от тех, что встречались нам на западных островах. Мы радовались гостеприимству старого вождя и примеряли украшения, которые нам преподнесли дочери острова, но вдруг хорошее настроение было испорчено — все пришли в смятение. Вприпрыжку примчался Валет, не ведавший о том, какой ужас он нагоняет на островитян. Все бросились врассыпную от этого невиданного доселе чудовища, которое к тому же громко лаяло. Нам стоило немалых усилий восстановить утраченное доверие.
Радакцам, не знавшим других млекопитающих, кроме крыс, наши животные — собака, свинья и козы — внушали непреодолимое отвращение. Но больше всего их пугал именно маленький Валет, который с лаем бегал от одного к другому. Большой Валет, взятый капитаном у Берингова пролива, был посерьезнее и ни к кому не приставал. Он погиб на Радаке. Вероятно, не вынес жаркого климата.
20 января мы покинули Ормед и, пройдя вдоль рифа, подошли к Отдиа, главному и самому крупному острову одноименной группы, расположенному в восточной части кольца. У острова мы нашли подходящий для якоря грунт и расположились здесь, как в лучшей гавани. За Отдиа риф поворачивает на юго-юго-запад, а затем — уже без почвенного покрова — на запад к проливу Рюрика. Протяженность группы с запада на восток составляет около 30 миль, наибольшая ее ширина с севера на юг — 12 миль. Капитан Коцебу насчитал здесь 65 островов.
На Ормеде нам сообщили, что Рарик постоянно живет на Отдиа. Сперва меня хотели послать на берег, но скоро сам Рарик, надев нарядные украшения, в своей лодке подплыл к «Рюрику» и первым из радакцев бесстрашно поднялся на борт.
Этих опытных мореходов, разумеется, необычайно заинтересовали конструкции огромного корабля. Они все осмотрели, изучили, измерили. Влезть на мачты до самого флагштока, осмотреть там, наверху, все — реи, паруса, а затем, спустившись, разглядеть хитрую паутину снастей для них не представляло труда. Другое дело — спуститься через узкий люк и из светлого, воздушного царства последовать за загадочными чужестранцами в мрачную глубину, во внушающий ужас мир внутренних помещений. Первыми на это решились самые отважные, прежде всего вожди; думаю, что добрый Рарик послал вперед одного из своих людей.
Можно ли уговорить кого-нибудь из островитян, привыкших радоваться своим праздничным зрелищам, сидя под навесом из крон кокосовых пальм, среди вольной дивной природы, зайти в темные, освещенные тусклыми лампами коридоры и переходы наших зрелищных заведений и внушить ему, что эти зловещие, душные помещения предназначены для представлений? Поистине мне становится грустно, когда читаю, что в Афинах собираются построить для балетных спектаклей театр по нашему образцу.