Среди предупреждающих и лечебных средств против морской цинги, которые мы взяли с собой из Англии, была сгущенная пивная эссенция [82]. У нас на борту имелось несколько бочек. Но еще прежде чем мы покинули Мадеру, в них началось брожение. Теперь эссенция стала взрывать бочки и вытекать. Капитан надеялся поправить дело и приказал вынести их из нижних, жарких помещений на палубу, где было прохладнее. Однако свежий воздух усилил брожение настолько, что из бочек вышибло днища; при этом раздавался каждый раз звук, будто стреляли из ружья, а перед этим обычно выходил дымок или пар. По совету моего отца эссенция, забродившая в одной из бочек, была перелита в другую, которую перед этим тщательно окурили серой. На несколько дней брожение утихло, но затем возобновилось, причем главным образом в бочках, стоявших на свежем воздухе. Некоторые же, лежавшие в глубине, среди камней балласта, держались лучше, во всяком случае не взрывались. Вероятно, процессу брожения в них помешала примесь водки двойной перегонки. Впрочем, пиво, которое получалось из такого сусла, если его просто разбавить теплой водой, было очень хорошим и пригодным для питья, хотя из-за выпаривания у него был немного пригорелый привкус.
11 августа показался Бонависта [Боавишта], один из островов Зеленого Мыса; а когда на другое утро погода после ливня прояснилась, мы увидели и остров Сантьяго [Сантьягу] и в три часа пополудни бросили якорь в бухте Порто-Прайя [Прая], «расположенной на южной стороне острова под 14°53'30" северной широты и под 23°30' западной долготы».
На другой день утром мы сошли на берег и нанесли визит коменданту форта дону Хосе де Силве, радушному человеку, который немного говорил по-французски. Он представил нас генерал-губернатору островов Зеленого Мыса по имени Жуакин Салама Салданья де Лобос. Обычно он живет в Сантьяго, главном городе этого острова, но из-за болезни, о коей свидетельствовала бледность его лица, уже два месяца как находился здесь, поскольку воздух в этих местах считается более здоровым. Жил он в комнатах коменданта, который посему принужден был довольствоваться жалкой хижиной. От него мы получили некоторые сведения об этих островах.
Антонио Нолли, вероятно тот самый, кого другие зовут также Антониотто, генуэзец, находившийся на службе у португальского инфанта дона Генриха, открыл в
1449 году некоторые из этих островов и 1 мая высадился на тот, который, в честь дня открытия, получил название Майо [Маю]. Тогда же был обнаружен и остров Сантьяго. В 1460 году сюда послали еще одну экспедицию, чтобы взять эти острова во владение, устроить там колонию и по-настоящему обосноваться. Тогда же были открыты и остальные острова. Сантьяго — самый крупный из них, длиной около семнадцати лиг[83]. Главный город того же названия находится в глубине острова; он является резиденцией епископа, в епархию которого входят все острова Зеленого Мыса. Эти острова разделены на одиннадцать церковных приходов, в самом населенном из них примерно 4 тысячи домов, так что густонаселенными их в целом не назовешь.
Залив Порто-Прайя лежит под крутой скалой, на которую мы поднялись по извилистой тропе. Укрепления со стороны моря представляют собой старые полуразрушенные стены, а со стороны суши — это просто каменная насыпь высотой едва вполовину человеческого роста. Близ порта стоит довольно импозантное здание лиссабонской купеческой компании, которой принадлежит монополия на торговлю с этими островами и которая держит тут агента. Поскольку мы хотели закупить здесь свежее продовольствие, губернатор рекомендовал нам этого агента; тот оказался, однако, господином весьма нерасторопным и, пообещав нам все, что мы запросили, ничего в конце концов не доставил, кроме единственного тощего быка. Вышеназванная компания угнетает бедных здешних жителей и продает им самые плохие товары по неслыханным ценам.