Выбрать главу

Теперь на юге мы видели перед собой лишь крепкие и обширные ледяные поля. Стало ясно, что на этой широте нам дальше не продвинуться. Поэтому после нескольких тщетных попыток пробиться сквозь плотный лед мы изменили курс и поплыли на восток вдоль льдов, часто через обширные участки битого льда, который северные путешественники называют паковым. Воздух то и дело темнел от тяжелых туч, приносивших град и снег; лишь изредка мы могли наслаждаться живительными лучами солнца. Вокруг все время появлялись большие ледовые острова, их вид стал нам уже таким же знакомым и привычным, как вид облаков или моря. Многочисленность их давала нам возможность делать все новые наблюдения, а затем подтверждать их или уточнять. Так, например, мы установили, что безошибочным предвестником льдов можно считать сильное белое свечение на соответствующей стороне горизонта. Мы убедились также, что лед не всегда бывает белого цвета; часто, особенно ближе к поверхности моря, он имеет красивый сапфировый или, вернее, бериллово-голубой оттенок. Несомненно, этот цвет придает ему вода. Правда, лед бывает окрашен таким образом и на высоте 20—30 футов над морем, но это, вероятно, связано с тем, что шторм высоко взметает частицы воды и они вмерзают между частицами льда. На больших ледяных полях нередко можно было различить несколько слоев разных оттенков белого цвета, от 6 до 12 дюймов толщиной. Отсюда, мне кажется, следует, что такие крупные массы льда постоянно увеличиваются отчасти благодаря снегу; а поскольку снег бывает разный: мелкозернистый, грубозернистый, пушистый и т. п., то и слои его бывают разной плотности и, следовательно, разных оттенков.

Хотя, как уже говорилось, большие ледяные поля вынудили нас повернуть на восток, мы отнюдь не забывали, что наша задача — исследовать область за полярным кругом. Едва море становилось немного свободнее ото льда, мы снова поворачивали на юг. Слабый ветер не позволил вначале продвинуться далеко. На другой день ветра почти совсем не стало, и мы воспользовались этим, чтобы вновь спустить шлюпку и продолжить исследование течения и температуры воды. Мы также не преминули описать и зарисовать буревестников, которые часто летали вокруг, тем более что нескольких, из любопытства подлетевших близко, мы подстрелили. Мы старались держать курс на юг, но ветер в тот день подул с зюд-зюд-оста, и пришлось изрядно повернуться к западу.

На другое утро довольно свежий ветер понес нас мимо множества ледяных островов. Помимо птиц, обычно сопровождавших нас, мы видели нескольких китов. Пассажиры по старой традиции весьма весело отпраздновали первый день рождества в обществе морских офицеров. Что до наших матросов, то им опасное соседство айсбергов, окружавших нас, ничуть не помешало встретить этот праздник разгулом и выпивкой, к каковой они казались сейчас особенно расположенными.

На следующее утро мы проплыли через обширное пространство битого, или так называемого пакового, льда, который имел иногда вид грязный и подтаявший. Заходящее солнце подарило нам небывало прекрасное зрелище. Оно окрасило искристым золотом вершину ледяного острова, лежавшего на западе, остальной лед сиял ослепительным пурпуром.

Полное безветрие, последовавшее 27-го, позволило нам устроить охоту со шлюпки на пингвинов и буревестников. С первыми нам не особенно повезло, зато мы позабавились их резвостью и разнообразными выходками. Они, например, ныряли, долго оставаясь под водой, затем, едва появившись над поверхностью, снова ныряли друг за другом, все это невероятно часто и быстро; наконец они умчались прочь, сразу оказавшись вне досягаемости выстрела, так что нам пришлось отказаться от охоты на них. Лишь к одному мы смогли приблизиться на расстояние выстрела и больше десяти раз попали в него дробью, однако в конце концов пришлось его убивать пулей. Когда мы его подняли, выяснилось, что дробь просто отскакивала от твердых гладких перьев. Оперение у этого животного, которое можно считать промежуточным звеном между птицами и амфибиями[147], очень плотное, оно состоит из длинных, узких, чешуевидных перьев, лежащих одно на другом, и очень хорошо защищает пингвина от холода и воды, в которой он главным образом пребывает. Кроме того, природа снабдила его еще и толстой кожей, равно как и обильным слоем жира, которым он как бы облит; все это помогает ему переносить вечную зиму сих суровых мест. Вообще все устройство тела его свидетельствует о мудрой предусмотрительности природы. Его неуклюжее туловище с широким животом, двумя отнесенными далеко назад лапами и плавниками, которые заменяют ему крылья, великолепно приспособлено для движения в воде. Подстреленный нами пингвин весил одиннадцать с половиной фунтов. Не хуже защищены от холода и голубые буревестники, которых можно встретить повсюду в этом громадном океане; в здешних краях они садятся на гладкую поверхность моря громадными, во много сотен, стаями. Как и у пингвинов, у них плотное толстое оперение. Из каждого корня растет вместо одного два пера, а именно обычное перо и пух, причем одно помещено в другом; таким образом создается очень теплый покров. Поскольку эти птицы почти постоянно пребывают в воздухе, природа снабдила их очень сильными и длинными крыльями. Мы встречали их в море между Новой Зеландией и Америкой на расстоянии добрых 700 английских морских миль от суши — расстояние, которое невозможно преодолеть, не обладая особенно крепкими костями, мускулами и длинными крыльями. Судя по тому, что их можно встретить по всему морю так далеко от суши, они, по-видимому, подобно всем хищным животным как из числа птиц, так и из числа четвероногих, способны долгое время обходиться без свежей пищи. Впрочем, наши наблюдения могли в равной степени свидетельствовать как в пользу этого мнения, так и против него. Например, когда мы застрелили одного, он изрыгнул массу густой слизистой пищи, по виду лишь недавно переваренной, и другие тотчас с жадностью набросились на нее; очевидно, они долго постились и сильно голодали. В этих ледяных морях, видимо, всюду водятся разнообразные медузы, которые в хорошую погоду поднимаются на поверхность, становясь кормом прожорливым птицам.