Между тем у нас имелся и другой, менее сомнительный признак возможной близости земли: несмотря на свежий ветер, море оставалось довольно спокойным и гладким. Кроме того, еще будучи на мысе Доброй Надежды, мы узнали, что где-то в этих местах в 1772 году обнаружили землю два французских капитана, господа Кергелен и Сент-Аллуарн; так что на всякий случай в ту и в последующую ночь мы держали корабль в дрейфе. Поскольку во Франции умышленно не сообщалось о подробностях этого плавания, хочу сообщить здесь сведения, которые я узнал к Капстаде от французских офицеров. Господин Кергелен, лейтенант французского флота, командовал кораблем «Фортюн»; под его началом находилось еще одно судно поменьше, «Гро-Вантр», которым командовал господин Сент-Аллуарн. Оба корабля в конце 1771 года отплыли от острова Иль-де-Франс, или Маврикий. 13-го января 1772 года Сент-Аллуарн увидел два острова и назвал их Счастливыми; на следующее утро он увидел еще один остров, который из-за его формы был назван Круглым. Примерно в это же время Кергелен обнаружил землю, высокую и на вид весьма обширную. Он послал своего офицера в шестивесельной шлюпке, чтобы познакомиться с ней поближе. Но поскольку дул сильный ветер, Сент-Аллуарн опередил шлюпку Кергелена и открыл залив, который в честь своего судна назвал бухтой Гро-Вантр. Войдя туда, он отправил в своей шлюпке несколько человек, чтобы они водрузили на берегу французский флаг и таким образом формально заявили о правах владения на эту землю. Из-за сильного ветра это удалось сделать лишь с большим трудом. Выполнив свое поручение, моряки вернулись на борт «Гро-Вантра», куда за ними последовала также и команда шлюпки, посланной Кергеленом. Между тем «Фортюн», слабые мачты которого не могли оказывать достаточного сопротивления шторму, отнесло миль на 60 от берега, и командир корабля господин Кергелен решил вернуться на Маврикий. Господин Сент-Аллуарн этого не знал; три дня он искал в море своего спутника, а не найдя, некоторое время продолжал обследовать новооткрытые берега, причем однажды в бурю он потерял принадлежавшую «Фортюн» шлюпку, команда которой осталась на его корабле. Обогнув северную оконечность острова, он обнаружил, что берег понижается к юго-востоку; затем он проплыл вдоль этой стороны около 20 английских миль, но берег оставался везде гористым, недоступным и почти безлесным. Тогда он взял курс на Новую Голландию и через Тимор и Батавию наконец также достиг берегов Маврикия, но сам вскоре умер. По возвращении Кергелена в Европу его сразу послали опять в плавание на 64-пушечном корабле «Ролан» в сопровождении фрегата «Луазо», которым командовал капитан Розневе. Однако во время этого плавания он не сделал никаких открытий, поскольку должен был по неизвестным причинам возвратиться, едва увидев землю, открытую в прошлый раз [156]. Северный берег этой земли находится под 48° южной широты и примерно 82° восточной долготы от Ферро, то есть расположен в 6° восточнее Маврикия и примерно в 64°20' восточнее Гринвича[157].
В 1772 году французское правительство назначило господина Мариона начальником исследовательской экспедиции, состоявшей из двух кораблей: «Маскарен» и «Де Кастри»; одним командовал капитан Крозе, другим — капитан Клемюр. В январе того же года он открыл под 46 1/2° и 47 1/2° южной широты и 37°, 46 1/2° и 48 1/2° восточнее Гринвича несколько маленьких островов. Все они, однако, были невелики, высоки, скалисты, безлесны и почти вовсе бесплодны[158].
Оттуда оба корабля направились к южной оконечности Новой Голландии или к Вандименовой земле, которую открыл Тасман, а оттуда к Новой Зеландии, где сам господин Марион и двадцать восемь человек из его команды были убиты, о чем я расскажу в свое время. Командование перешло к господину Крозе, который вернулся через западную часть Южного моря к Филиппинским островам, а оттуда на Маврикий. Эти открытия французских мореплавателей были нанесены на превосходную карту Южного полушария, которую нарисовал господин Вогонди под наблюдением герцога де Круа и которая была опубликована в начале 1773 года.
31-го вечером, находясь примерно под 50° южной широты, мы миновали большой ледяной остров как раз в тот самый момент, когда он со страшным треском разламывался на куски.