Было, наверно, около двух ночи, когда сильный раскат грома разбудил нас. К тому времени буря разыгралась вовсю и перешла в настоящий ураган. Вокруг вырывало с корнем громадные деревья и с ужасным треском валило их на землю, завывало в густых ветвях так громко, что порой почти не было слышно страшного рева волн. Беспокоясь о шлюпке, мы отважились в непроглядной темени пойти к берегу; вдруг вспышка молнии на миг осветила весь залив, и мы увидели, как по голубым горам на разной высоте, пенясь, бегут бурные потоки. Казалось, что все стихии, объединившись, грозят гибелью природе.
S'odono orrendi tuoni, ognor piu cresce Non han piu gli elementi ordine о segno De'fieri venti il furibondo sdegno. Increspa e inlividisce il mar la faccia E s'alza contra il ciel che lo minieccia. Tassone[202]Вслед за молнией раздался самый сильный удар грома, какой нам когда-либо приходилось слышать; его долгие страшные раскаты семикратно отозвались в нагромождениях окрестных скал. Мы словно застыли на месте, сердца наши бились при мысли, что буря или эта молния могли уничтожить корабль; тогда, нам пришлось бы оставаться в этой пустынной части мира и дожидаться здесь погибели. В таких вот страхах провели мы остаток ночи, которая показалась нам самой долгой в нашей жизни.
Наконец часам к 6 утра буря начала утихать, и, едва забрезжил рассвет, мы сели в шлюпку и довольно скоро добрались до корабля, который, к счастью, не получил никаких повреждений, хотя из-за шторма пришлось убрать брам-реи и нижние реи. Морской рукав, который мы теперь занесли на план и в котором провели столь скверную ночь, получил название Вет-Джекит-Ам [Мокрый рукав] — на память о наших промокших насквозь куртках.
Теперь оставалось обследовать только один рукав к северу от упомянутого. Поскольку капитан теперь чувствовал себя получше, он решил сам выполнить последнюю в здешних местах работу. Милях в 10 от входа в эту протоку угадывался выход из нее. Здесь тоже было много удобных бухт, свежая вода, лес, рыба и птица. Возвращаться пришлось против ветра под сильным дождем; около 9 часов вечера, промокшие до нитки, они вернулись на борт.