Нам, сверх того, пришлось столкнуться с необычайной суровостью климата; на матросов и офицеров то и дело обрушивались дождь, град и снег; снасти и такелаж покрывались льдом, раня руки работавших; запас свежей воды можно было пополнить только плавучим льдом, но, пока удавалось достать его из ледяной воды, руки коченели и обдирались в кровь; постоянно грозила опасность столкнуться с высокими ледяными горами, коими полон бескрайний Южный океан. Опасностей было так много и они обрушивались столь внезапно, что людям редко удавалось вкусить положенный отдых, потому что в любое мгновение вахтенные смогли кликнуть на помощь, а корабль все время надо было вести с неусыпной осторожностью и поворачивать как можно быстрее. Словом, те долгие месяцы, что мы провели в открытом море, не видя земли и не имея свежих припасов, были поистине сплошной чередой трудностей и бедствий. Удочки и бечевки, розданные еще в ноябре, до сих пор ни разу не понадобились, поскольку море в этих высоких широтах всюду было бездонно и мы не видели ничего, кроме китов. Но раз нам не посчастливилось встретить землю, ничего иного ждать не приходилось, ведь, как известно, поймать на удочку рыбу вдали от берегов и отмелей, на бездонных глубинах можно лишь в жарких широтах
Наконец, ко всем этим тяготам следует добавить и мрачное уныние, царящее под антарктическими небесами, где зачастую нас неделями окутывал непроглядный туман и где редко увидишь радостный лик солнца — а это одно способно повергнуть в уныние даже самых решительных и бодрых людей.
Когда размышляешь обо всем этом, кажется поистине удивительным знаком божественного покровительства, что мы не испытали всех тех последствий, коими грозили нам все эти многообразные и многочисленные опасности.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Стоянка в бухте Даски.— Ее описание.— Рассказ о наших занятиях
Пробыв в открытом море сто двадцать два дня и пройдя за это время около 3500 морских миль, мы наконец в полдень 26 марта вошли в бухту Даски [Текококото]. Эту бухту, расположенную севернее мыса Уэст-Кейп, капитан Кук открыл во время своего прошлого плавания на «Индевре» и тогда же дал ей название, но сам в нее не входил [163]. Нам не терпелось поскорее бросить якорь, и мы полагали, что сможем сделать это сразу же, как войдем в бухту. Однако лот показал там слишком большую глубину — 40 саженей, а немного далее даже на 40 саженях он не доставал дна; поэтому нам пришлось проплыть гораздо дальше. Погода между тем была прекрасной, а по сравнению с тем, что нам пришлось испытать до сих пор, просто отрадно теплой. Легкий ветер нес нас мимо многочисленных скалистых островов, поросших вечнозелеными деревьями и кустарником; их более темная зелень живописно сочеталась с зеленью других деревьев, уже тронутых осенью, и приятно выделялась среди нее. У берега гнездились целые стаи водоплавающих птиц, а из леса отовсюду доносилось неуемное пение пернатых его обитателей. Мы так долго мечтали увидеть землю и свежую растительность, что этот вид особенно восхищал нас, и в глазах каждого можно было ясно прочитать, какое глубочайшее удовольствие он вызывает у всех.
В 3 часа пополудни мы наконец стали на якорь против одного из островов, где были в какой-то мере закрыты с моря, причем так близко от берега, что смогли перебросить туда небольшой канат. Едва корабль был поставлен на якорь, как наши матросы забросили удочки и сразу же стали вытаскивать одну за другой превосходных рыб, что еще более умножило общую радость. Они оказались отменными на вкус, а поскольку мы до этого так долго постились, не приходится удивляться, что наша первая трапеза в Новой Зеландии показалась нам самой замечательной в жизни. Вместо десерта услаждал наш взор расстилавшийся перед нами девственный пейзаж, прекраснее которого не нарисовал бы и сам Сальватор Роза [164]. Он был вполне во вкусе этого художника: скалы, поросшие лесами, которые, казалось, сохранились со времен всемирного потопа, а между ними повсюду низвергались, пенясь, неистовые потоки. Впрочем, чтобы восхитить нас, и не требовалось красот, ведь мы так давно не видели земли, что даже самый пустынный берег показался бы нам прекраснейшим местом во Вселенной. Об этом же следует помнить, когда читаешь пламенные описания диких скал Хуан-Фернандеса и непроходимых лесов Тиниана [165].
Сразу после обеда были отправлены две шлюпки, чтобы обследовать залив, а главное, найти надежную стоянку для корабля, поскольку нынешняя была слишком открыта, неудобна и годилась только на первое время. Мы воспользовались случаем для знакомства со здешней природой, причем разделились, чтобы одновременно использовать для исследований обе шлюпки. И та и другая группа нашли удобные, хорошо укрытые бухты, где было много топлива и воды; кроме того, обилие рыбы и водоплавающей птицы позволяло надеяться, что, если мы решим остаться здесь надолго, у нас не будет недостатка в провизии. Ввиду всего этого капитан Кук решил задержаться здесь на некоторое время, тем более что во время своего первого плавания эту южную оконечность Новой Зеландии он обследовал лишь бегло. Мы же нашли здесь много новых представителей животного и растительного царств, причем почти ни одна разновидность не соответствовала полностью уже знакомым, а некоторые относились даже к неизвестным семействам. Словом, хотя осень уже возвестила гибель царству растений, мы надеялись, что без дела здесь не останемся.
Следующим утром совсем рано в сторону берега была послана маленькая шлюпка. Через три часа она вернулась и привезла так много рыбы, пойманной только на удочку, что ее хватило на еду всей команде. Особенно вкусной была разновидность трески, которую матросы из-за ее цвета назвали угольной рыбой [166]. Кроме того, здесь были превосходные экземпляры сциен (Scienae),скорпен (Scorpens),кефалей (mugil, mullet),скумбрий (Scomber trachurus)и других вкусных рыб, совершенно неизвестных в Европе.
В 9 часов мы подняли паруса и отплыли от места нашей прежней неудобной стоянки к найденной накануне бухте, которая называлась Пикерсгилл. Мы стали здесь так близко от берега, что на него можно было перейти по небольшим сходням. Природа как бы сама предоставила нам помощь в виде большого дерева, которое росло, горизонтально наклонясь над водой. Вершину его мы закрепили на судне и сделали вдоль ствола дощатые сходни. На самом берегу мы обнаружили не менее удобств. Деревья росли столь близко от корабля, что ветви их доставали до наших мачт, а на расстоянии пистолетного выстрела от судна протекал прекрасный ручей со свежей водой. Поскольку топливо и вода были главным, что мы доставляли с берега на борт, близость их весьма облегчала нам работу.
Первым делом мы очистили от растительности близлежащий холм, чтобы устроить здесь обсерваторию и кузницу, так как многие металлические изделия на корабле нуждались в скорейшем ремонте. У ручья поставили палатки для парусных мастеров, бондарей, водоносов и дровосеков. Постепенно выяснилось, что место здесь не столь хорошее, как показалось вначале; обилие лиан, колючего кустарника, целые заросли папоротника необычайно затрудняли очистку этого клочка земли; стало заранее ясно, до чего сложно, а может, и вовсе невозможно будет проникнуть в глубь страны. И действительно, представляется не просто вероятным, но при близком знакомстве почти бесспорным, что леса в этой южной части Новой Зеландии оставались еще в своем нетронутом, девственно-диком состоянии. Углубиться дальше в лес оказалось почти невозможно не только из-за упомянутых зарослей; всюду были завалы гниющих деревьев, упавших от ветра или от старости и со временем превратившихся в жирную труху, на которой обильно произрастали новые поколения молодых деревьев, растений-паразитов, папоротников и мхов. Часто сгнившую древесину такого упавшего ствола прикрывала обманчивая кора, и отважившийся ступить туда проваливался иной раз по пояс. Животный мир также свидетельствовал о том, что эта часть суши, видимо, еще не подвергалась воздействию человека; с первого взгляда могло показаться, что бухта Даски совершенно необитаема, столь беспечно продолжали сидеть на ветках совсем близко от нас мелкие птицы, казалось никогда не видевшие человека; они даже вспрыгивали на дула наших ружей и рассматривали нас как какие-то странные предметы с любопытством, пожалуй сравнимым с нашим собственным. Такая простодушная дерзость поначалу служила им защитой: у кого хватило бы жестокосердия стрелять в них, когда они были так близко? Но через несколько дней она обернулась для них большой опасностью, поскольку одна кошка с нашего корабля скоро выяснила, что здесь существует великолепная возможность сытно полакомиться. Каждое утро она отправлялась на прогулку в заросли, производя страшное опустошение среди мелких птиц, которые совершенно не заботились об осторожности, не ожидая встретить столь коварного врага.
162
[Сатиры, II, 2.16—17.
164
Роза, Сальваторе (1615—1673) — итальянский художник, поэт и музыкант. Ему особенно удавались пейзажи с суровыми горами, дикими ущельями и глухими лесными чащами.
165
Хуан-Фернандес — группа островов в Тихом океане, примерно в 700 км от побережья Чили. Тиниан — один из островов микронезийского архипелага Марианские острова.
166
Угольная рыба