Когда быстрота потока несколько уменьшилась и увлекаемые могли задержаться за неровности дна, Дун-хай Лун-ван стал на ноги и взглянул назад…
Кроме нескольких приближенных, увлеченных вместе с ним, за ними никто не следовал: все войска погибли… Дворец и вся впадина, в которой он стоял, были засыпаны камнями и землей, и вместо расстилавшейся ранее над дворцом ровной, гладкой поверхности моря, по которой лишь изредка догоняли одна другую легкие, шаловливые, белопенные волны, — теперь на этом месте далеко вдавался в море мыс или, вернее, целый полуостров, поверхность которого была изборождена рытвинами, трещинами и оврагами и всюду усеяна камнями и скалами…
Пораженный этой картиной, Лун-ван закричал и схватился за сердце. Изо рта у него пошла кровь, и он без чувств упал с коня…
Приближенные подхватили его, посадили на седло и, поддерживая с двух сторон, двинулись дальше на юг, во владения Ао-жэня.
X
ЛУН-ВАН ЖАЛУЕТСЯ НЕБУ
Дорóгой Лун-ван Восточного моря пришел в себя, почувствовал себя лучше, и к моменту приезда в столицу Ао-жэня он совершенно оправился: только волнения, заботы и последнее несчастье наложило на его лицо неизгладимый отпечаток. Он осунулся, постарел, и слезы беспрестанно лились из его глаз. Ао-жэнь часто посматривал на него и качал головой — он жалел его…
«Если, — думал Ао-жэнь, — Лун-ван и виноват, то возмездие не по вине: оно чересчур жестоко!»
Наклонившись к уху Лун-вана, Ао-жэнь сказал:
— Не горюйте, великий Ван, и успокойтесь. Я думаю, что помогу вашему горю. У меня созрел план; если мы его выполним, то на всей земле не будет ни одного места, где могли бы себе найти приют восемь подлых духов!
Лун-ван вскочил: всю его печаль и болезнь как рукой сняло… Ао-жэнь, славившийся своей мудростью, опытностью и талантами правителя, дает ему надежду в тот момент, когда Лун-ван думал, что им потеряно все и невозвратно…
— Дорогой мой старший брат, раз вы говорите, что у вас есть план, я знаю, что этот план будет хорошим… Умоляю вас, скажите скорей, что и как нужно сделать; у меня, кажется, сердце разорвется от радости.
— Садитесь, дорогой брат, слушайте и не волнуйтесь, — успокаивал его Ао-жэнь. — По моему мнению, на каждого из наших врагов, ба-сяней, падает по четыре преступления: во-первых, они убили ваших детей и нарушили тем человеческий закон; во-вторых, уничтожили дворец государя и этим нарушили государственный закон; в-третьих, столкнули великую гору в море и, в-четвертых, засыпали море; этими преступлениями они нарушили законы природы, т. е. законы Земли и Неба. Мы убедились, что воевать с гениями мы не в силах; следовательно, единственный для нас выход — пожаловаться на них Небесному Двору… Если мы укажем Верховному Повелителю на их преступления, Владыка, конечно, разгневается на них, станет на нашу сторону и пошлет небесные силы против ба-сяней… Возможно, что последние, по своей гордости, вздумают сопротивляться; это будет очень хорошо, потому что на помощь небесным силам мы пошлем и свои войска. Тогда и Небесный Император будет нами доволен, и ненавистные гении будут, наконец, разбиты и жестоко наказаны… В крайнем же случае, если и на этот раз нам не удастся победить их, то и это не беда; если они рискнут сопротивляться, то они, следовательно, решили идти не только против самого Бога, но даже против божьей воли, что еще хуже. Это явится страшным, непростительным грехом… И в таком случае великий Юй Хуан-ди, «Нефритовый Император», сам покарает их. Вы теперь понимаете, что стоит нам написать об этом доклад Высочайшему и хорошенько изложить дело — и тогда гениям не миновать беды: гибель их будет неизбежна!
Лун-ван так обрадовался, что готов был смеяться и плакать, как ребенок:
— Брат мой, мой старший брат! Вы обладаете божественным разумом и талантами!.. Вы совершенно правы — все случится так, как вы говорите, иначе не может быть… Скорее, скорее идите писать доклад!
Скоро Ао-жэнь от имени Дун-хай Лун-вана написал доклад, который гласил:
«Величайший повелитель всех небес, светил, земли и всего сущего! Я, Лун-ван Восточного моря, по вашему высочайшему велению правил Восточным морем. За все время моей службы я исполнял свои обязанности так старательно, что не только не совершил каких-либо преступлений или противозаконных проступков, но даже не получил ни одного замечания… К величайшему моему горю и печали должен теперь доложить, что ба-сянь, Восемь Бессмертных, не будучи ничем на то вызваны, совершенно разрушили и уничтожили мое царство… Каждый из них совершил по меньшей мере по четыре преступления против законов небесных, земных и человеческих, за что они должны отвечать на основании божественной справедливости: во-первых, они уничтожили целое царство, погубив при этом до тысячи родов и видов обитавших в море разных существ — рыб, животных, драконов и других. Затем, они изменили лицо земли, вынув из нее гору, при этом они уничтожили тысячи десятин земли пашни, на которой уже колосились хлеба… Переправляясь через вверенное мне море, они нарушили божественный закон природы. Я приказал моему старшему сыну наблюдать за поверхностью моря во время этой переправы; и когда он убеждал ба-сяней быть осторожными и не причинять несчастий морскому населению, то они убили его мечом… Мало того, они убили затем и второго моего сына. Не довольствуясь этим, они бросили волшебную огненную хулу в мое царство, сожгли мой дворец и все управления… Считая, что и этого еще недостаточно, они столкнули гору, засыпали мое царство землей и песком, засыпали всех нас и навсегда уничтожили Восточное море, прекратив движение его вод… Ныне, после убийства моих сыновей, я не имею наследников, и мне некому передать после себя престол. Да и я сам, после сожжения дворца и уничтожения моего царства, не знаю, где мне преклонить голову и где искать убежища на склоне лет… А люди, лишенные пашни, где они возьмут земли для земледелия, единственного занятия, которым они могут поддерживать свое существование?!