Вторая книга, следующая за Троесловом, Цянь-цзы-вэнь, т. е. «Тысячеслов». Она трактует о Небе, земле, небесных светилах, об утре, вечере, тепле, холоде, явлениях природы и т. п. Особенность книги заключается в том, что вся она состоит из 1000 слов, причем ни один иероглиф ни разу не повторяется.
По преданию, «Тысячеслов» написан при северной Чжоуской династии (951–964) преступником Чжоу-синь-сы в ночь накануне казни, который таким образом хотел увековечить свое имя.
Третья книга — Сы-шу, «Четверокнижие», которая состоит из четырех отделов:
1) Лунь-юй — афоризмы Конфуция; 2) Да-сио — «великое учение», «нравственно-социальный и политический кодекс Китая, основные начала которого составлены Конфуцием, а объяснение написано его учеником Чжэн-цзы» (Палладий); 3) Чжун-юн, «обыденные обязанности» — учение о золотой середине, написано внуком Конфуция Цзы-сы; 4) Мэн-цзы, учение Мэн-цзы (умер в 299 г. до Р. X.) — знаменитейшего из последователей Конфуция, «Апостола Павла конфуцианства».
«Четверокнижие» в настоящем его виде в первый раз было напечатано ученым Чжу-си в 1211 году.
Четвертая книга — У-цзин, «Пятикнижие», состоящая из пяти отделов:
1) Ши-цзин — стихотворения и оды; 2) Шу-цзин, «книга историй», обнимает период от имп-ра Яо (2357 г. до Р. X.) до 625 г. до Р. X.; редактирована Конфуцием; 3) И-цзин, «книга перемен» — толкования Конфуция и Вэнь-вана на каждую из 64-х триграм, образовавшихся из «па-гуа» имп-ра Фу-си. Книга служила в древности для гаданий. 4) Ли-цзы, книга обрядов; наиболее древняя из книг этого рода. Редактирована, по-видимому, Конфуцием; 5) Чунь-цю, «весна и осень», написана Конфуцием. Чрезвычайно краткое изложение событий с 722 по 480 г. до Р. X.
Состав книг, вошедших в Пятикнижие, и порядок их считается не всегда одинаково; иногда в перечень входят и другие книги, напр.: Ио, Чжоу-и, Шан-шу, Мао-ши, Цзо-ши. Вышеприведенный перечень их — тот, который принимают сами китайцы у себя в училищах.
Единством метода и руководств достигалось с одной стороны то, что все дети одинакового возраста были приблизительно на одном уровне умственного развития, и, знакомясь с иероглифами, незаметно приобретали сведения по этике, истории, географии, астрономии, агрономии, знакомились с явлениями природы и т. п.; а с другой — у всех китайцев с самого раннего возраста воспитывалось единство идеалов и сознание единства народа и государства. Иначе — пекинец, шанхаец, нинбосец и гуандунец, не понимая языка друг друга, чуждые по крови, с противоположными политическими стремлениями, — давно бы разорвали Китай на куски и вернулись бы, в лучшем случае, к древнему удельному периоду. Весь государственный корабль Китая держат только два колоссальных гвоздя: крепость патриархального строя семьи и — единство образования, единство иероглифа, одинаково понятного всем, хотя и разно выговариваемого.
В последние 2–3 года к ученикам, поступающим в казенные низшие училища, стали предъявляться другие требования. Дети должны пройти две новые книги:
1) Цзы-кэ-ту-шу — «уроки грамоты с рисунками»; книга содержит более 3000 разных иероглифов; трактует о всевозможных окружающих ребенка предметах и явлениях. Составлена весьма толково, по японским образцам, в 1901 году одним учителем в Шанхае.
2) Мын-сяо-ду-бэнь — учебник, составляющий продолжение предыдущего; объясняет явления природы; в 7-ми частях.
Потом уже, в низших училищах, начинается изучение древних классиков.
53) Каждые 2 года (или 2 раза в 6 лет) в главных городах провинций провинциальные экзаменаторы производят экзамены всем желающим получить первую ученую степень — «сю-цая». (К экзамену не допускается потомство до 4-го колена: рабов, актеров, публичных женщин, сторожей присутственных мест, парикмахеров, а также южные инородцы — аборигены Китая.)
Выдержавшие экзамен получают степень сю-цая — студента, которая делится на несколько разрядов.
Каждые 3 года, тоже в провинциальных городах, особые экзаменаторы, присланные из Пекина, экзаменуют всех желающих сю-цаев (исключение — Маньчжурия: сю-цаи Мукденской, Гиринской и Хэйлунцзянской провинций, желающие получить высшую степень, едут на экзамен в Пекин). Из десяти-двенадцати тысяч, обыкновенно, экзаменующихся, получают следующую, высшую степень цзюй-жэня (кандидата) около трехсот человек (W. F. Mayers. The Chinese Government). Эта степень тоже имеет несколько градаций.
Следующая учена я степень, цзинь-ши («готового ученого», магистра), дается цзюй-жэням, которые успешно выдержат экзамен, устраиваемый в Пекине раз в 3 года. Цзинь-ши также делятся на несколько разрядов.
Затем желающие цзинь-ши подвергаются еще одному экзамену — во дворце, в присутствии имп-ра; темы сочинений дает тоже сам император.
Первый из выдержавших цзинь-ши получает титул Чжу-ань-юань, второй — Бань-янь, третий — Тань-хуа.
Лица, получившие один из этих трех титулов, пользуются в Китае величайшим почетом вне зависимости от того, какой служебный пост они занимают, находятся на службе или нет; не только деревня или город, где родился «первый» (второй или третий) ученый, устраивают ему празднества, торжественные встречи, триумфальные арки и т. п., но даже целые округа и провинции гордятся перед другими счастьем иметь в числе своих жителей тань-хуа или бань-янь, а тем более чжуан-юаня. Семейство ученого окружается величайшим почетом со стороны сограждан.
54) По китайскому закону человек, совершивший кражу с целью поддержать своих родителей, — наказанию не подлежит.
55) У буддистов, как и у нас, при поступлении в монахи мирянин отказывается от фамилии и меняет свое имя. У нас хотя сохраняются первые буквы имен, старого и нового; у буддистов же и этого нет; поэтому, не зная монашеского имени буддиста, почти невозможно его разыскать.
56) Дух каждого существа непрерывно перерождается, получая каждый раз внешнюю оболочку или высшего, или низшего, или прежнего разряда существ в зависимости от того, какую жизнь он вел в последнем своем существовании. Явившись богом, в следующем существовании дух может переродиться в животное или даже в адское существо. Сам Будда в предпоследнем своем существовании был бог; а раньше был зайцем, львом, павлином. Родившись же как Сиддатха из рода Сакиа, он был вполне и только человеком, хотя он и сделался буддой, т. е. «просветленным», в смысле «пробужденный», «познавший».