Вдруг прямо перед ней показалась тень; и вот, в тумане проносившегося мимо облака она увидела сурового Сюань-у (Чжэнь-у Бэй-цзи), бога Северного полюса. Он был у Великого Владыки всех миров, Юй-хуан-ди14, с докладом о делах людей. Но, так как он плохо видел то, что делалось на юге, то доклад его был не полон, и очи Великого Повелителя с упреком смотрели на нерадивого бога.
Раздраженный и гневный, возвращался он теперь домой, в необъятные выси севера — в Бэй-цзи, Северный полюс.
Бог, показавшись из своей воздушной колесницы, сразу узнал Белую по ее блеску.
— А, так вот это кто осмелился встретиться мне на пути! — рассердился бог. — Как смеешь ты, мерзкий скотский ублюдок, пользоваться божественными средствами для выполнения твоих гнусных дел и желаний, как ты решилась пользоваться дорогой богов и попадаться мне на этом пути?
Белая Змея страшно перепугалась. Она еще раньше много слышала про гневного бога, никогда не чувствующего сострадания или жалости и пользующегося своей страшной властью не только над людьми, но и над низшими бессмертными.
Смущенная и трепещущая, она не знала, как умилостивить Бэй-цзи; она стала на колени и умоляла о прощении.
— Отвечай мне, куда ты стремилась? — гремел бог в страшном гневе.
Белая поняла, что, скажи она правду, — она навлечет бедствия не только на себя и Ханьвэня, но, быть может, и на Великую Матерь. Страшный Бэй-цзи Сюань-у никому ничего не прощает! И Белая решила скрыть правду.
— Великий бог! Прости меня, что я осмелилась встретиться тебе на пути; но я не могла избрать другой дороги, потому что я должна была пользоваться попутными воздушными течениями, чтобы достигнуть Южного океана.
— Зачем ты стремишься туда? — спросил Сюань-у, сверкая холодным блеском своих никогда не дремлющих глаз.
— Ты, великий, знаешь, что я тысячу лет провела в пещере, стремясь к совершенству; много я передумала в это время и убедилась, что одного созерцания и самоуглубления мало: без любви и милосердия совершенства нельзя достигнуть. И я решила предпринять путешествие на Южный океан к великой Гуань-инь Пу-сы, славной богине милосердия, чтобы преклониться перед ней и просить ее, Матерь Доброты, наставить меня и разрешить мои сомнения.
В словах Белой о любви и милосердии свирепому Сюань-у послышался намек на его собственную злобу.
— Я не верю тебе, Змея, — сказал Бэй-цзи. — Твой путь был не на юг, а на юго-восток. Поклянись, что ты не лжешь!
Как ни тяжело было Белой давать ложную клятву, но Сюань-у внушал ей такой страх, что она готова была решиться на все, лишь бы спастись от него.
И она поклялась.
— Если ты только солгала мне, если ты стремилась не к Южному океану, к Гуань-инь Пу-сы, то помни, змеиное отродье: пусть Башня Громовой Стрелы раздавит твое мерзкое тело15!
Страшный Бэй-цзи-Сюань-у давно уже исчез, а Белая Змея, подавленная всем происшедшим и мучимая тяжелыми предчувствиями, долго еще оставалась на одном месте, ошеломленная, с сжатым сердцем, почти без чувств, без мысли и желания…
С земли до нее донеслось благоухание цветов и сразу привело в себя, напомнив о предстоящей ей миссии, и она понеслась дальше.
Скоро вдали показались увенчанные башнями холмы, окружающие обширный водный бассейн — Си-ху, «Западное озеро».
Вокруг озера на огромнейшем пространстве раскинулся великолепный город, равному которому нет и не будет в мире, весь перерезанный каналами, через которые было перекинуто двенадцать тысяч16 высоких каменных мостов.
Сердце ее билось, когда она проносилась над городом, в котором она вторично должна была начать жизнь.
Белая остановилась над Си-ху и, осмотрев внимательно острова и берега озера, выбрала для своего жилища какое-то огромное здание, казавшееся издали совершенно необитаемым. Она опустилась на внутренний двор, заросший густой травой.
Это был древний дворец, поросший мхом и лежавший в развалинах, но который был когда-то жилищем «Сына Неба». Валявшиеся повсюду обломки скульптурных изображений, изящные каменные балюстрады вокруг сохранившихся еще водоемов и выглядывавшие там и сям из-за деревьев поросшие мхом каменные изваяния мифических животных, — все указывало на былое великолепие дворца.
Он находился вблизи городских ворот, носящих название «ворот струящегося золота»; вход в него был прегражден рвом, который наполнялся водой из Си-ху.
Дворец так понравился Белой своей красотой, заброшенностью и уединенным местоположением, что она решила поселиться здесь надолго.
Но, блуждая по обширным залам, чудным садам и извилистым дорожкам, она совершенно неожиданно встретилась с большой Зеленой Змеей. Своим умственным взором Белая проникла в ее душу — и тотчас узнала, что это не простая змея, а тоже высшее существо, хотя и низшего порядка, чем она сама, и вдобавок настроенная по отношению к ней очень враждебно.
Зеленая Змея, подняв гордо голову, сказала:
— Вежливость — украшение всякого разумного существа. Я давно живу здесь, и этот дворец — мой по праву первого завладения. Скажи мне, ты просила позволения войти сюда или я тебя приглашала?
Белая Змея сдержанно отвечала, что она должна жить в Хан-чжоу и что она выбрала жилищем себе именно этот дворец.
Зеленая, пришедшая в ярость от этих слов, закричала:
— А, если ты отсюда не хочешь уйти добром, так я заставлю тебя силой!
И она, свирепо сверкая зелеными глазами, бросилась на Белую.
Но она не рассчитала своих сил. Белая была гораздо сильнее ее, и после короткой, но отчаянной борьбы, обессиленная Зеленая лежала на земле, обвитая могучими кольцами Белой.
Раздосадованная неожиданным препятствием, Белая хотела умертвить противника, но Зеленая, изведав силу и могущество Белой, стала умолять пощадить ее жизнь.
— Я вижу, — говорила она, — что ты не простая змея, но существо гораздо выше меня самой; какую пользу принесет тебе моя смерть? Оставь мне жизнь, и я тебе вечно буду верной и преданной служанкой.
Белая подумала, что ей будет трудно жить одной, без помощницы, поэтому она пощадила Зеленую, и они поселились во дворце вдвоем17.
Зеленая показала лучшие комнаты дворца, и они выбрали для себя большой круглый зал, где у Зеленой уже было устроено ложе из сухих ароматных трав. Зеленая, которая оказалась заботливой хозяйкой, почтительно поднесла своей новой госпоже чашку восхитительного чая, принесенного с границ западных небес.