Там, где тропинка переходила в улицу, они увидели дозор Воинов, — пять рослых парней в сандалиях на босу ногу и в серых комбинезонах с множеством накладных карманов. Анмай с интересом смотрел на них. Такую же одежду когда-то носили звездолетчики Файау, — она ничуть не изменилась за десять тысяч лет. Все карманы у Воинов были аккуратно заполнены запасными обоймами и гранатами, через плечо у каждого висел автомат с широким изогнутым магазином, на поясе — штык-нож. Сейчас Воины неподвижно смотрели в пустоту, — объяснить своё появление Анмай бы не смог, и вопрос решили нанеты «Укавэйры»: для них заглушить чужую наносеть и на минуту заблокировать восприятие не составляло особого труда.
Ещё через пару минут они вошли в сам поселок, миновав окружавшие его сады. Здесь всё было прочным, соразмерно построенным, уютным. Ступив на улицу, они во все глаза смотрели на гулявших по ней редких файа, — молодые лица, только молодые, ни стариков, ни детей, все ловкие, гибкие и красивые, — такие же плоды усилий генных инженеров Файау, как и они сами.
Большая часть этих «плодов» одевалась в короткие белые туники Игроков, на других, — самых гибких и красивых, — были лишь набедренные повязки из алого шелка. Как пояснила Светлана, они относились к патани, — особой группе, не считавшейся кастой, но избранной для чувственной любви и отбора, — выведения, — самых красивых файа, как обитатели древних Золотых Садов Фамайа. Босые ноги тоже не были здесь редкостью. Правду говоря, почти все ходили босиком. Зато браслеты-весмы были у каждого, — бессмертные файа очень ценили свою жизнь. Да и без этого преимущества браслета, — мгновенная связь с любым файа на планете, — были очень велики. Файа так привыкли быть включенными в единую сеть связи, что даже ради Игры не смогли отказаться от неё.
Все, встреченные ими, приветливо кивали или улыбались. Никто впрочем не заговорил с ними. Анмай напомнил себе, что все вокруг, — лишь внешне его соплеменники: их разделила пропасть десяти тысячелетий. Они похожи на них, но по сути, — совершенно чужие.
Чужие. Он убедился в этом, увидев, что у полунагих юношей и девушек-патани по восемь сосков, как у их хищных четвероногих предков. Судя по чувственным лицам, это был намеренный атавизм, — попытка умножить дарованные природой органы наслаждения. Светлая улица вдруг показалась ему бесцветной и ненастоящей, жители — не отбрасывающими тени, а свежий воздух, — ужасающе холодным.
Анмай встряхнул волосами, прогоняя наваждение. В поселке царила тишина, никто никуда не спешил, — ничего особенного, никаких машин или животных, мирное утро мирного дня… только всё вокруг было словно нарисовано на тёмном стекле, а жители казались ему наполовину молодыми хищниками, наполовину детьми, — красивые, сильные, но даже не сознающие своей жестокости.
Довольно быстро они дошли до центра поселка, и Анмай остановился в растерянности, — куда идти дальше, он не знал. Хьютай проводила взглядом гибкую девушку, по виду всего лет семнадцати. Все её одеяние составлял кусок алого шелка, обернутый вокруг сильных бедер.
— Конечно, на это приятно смотреть, и так удобно ходить, но в этом есть что-то…
— Эй!
Анмай обернулся. На них с интересом смотрел рослый юноша, одетый точно так же. У него было гибкое мускулистое тело и решительное лицо, волосы — черной волной до плеч. Несмотря на наряд, Вэру сразу распознал в нем Ведущего.
— Могу я узнать, что привело в Аромару уважаемого Пилота и его подругу?
Их приняли за членов третьей по рангу касты. Анмай отметил этот факт, никак не комментируя его.
— Любопытство, — честно ответил он. — Мне нравится путешествовать по Эрайа.
— Как зовут моего уважаемого брата и его прекрасную подругу?
Лишь после странного обращения Анмай понял, что юноша похож на него, — не полное сходство, но всё же… они могли сойти за братьев.
— Найте Лай, — не моргнув глазом соврал он.
— Хьютай Тайра, — усмехнулась Хьютай. Это было её девичье имя, — до встречи с ним.
— Очень приятно. Я — Анмай Нау, Ведущий Аромары.
Вэру вздрогнул. Совпадение имени и внешности не могло быть случайным. К тому же, его угораздило назваться именем давно погибшего друга: его образ мгновенно всплыл в памяти. Анмай со стыдом осознал, что со времени своего воскрешения почти не вспоминал о нём.
Найте, простишь ли ты меня?
Найте молчал, и вслушиваясь в это молчание, Анмай не сразу разобрал вторую фразу Нау.
— Я ещё не завтракал. Если хотите, можете пойти со мной.
Они так и не поняли, куда пришли, — в резиденцию Ведущего или в его дом. Просторная полутемная комната с выходившим на север большим окном вмещала удобные столики, цилиндрические подушки вместо стульев и множество картин, — нагих девушек, — на белых стенах. Светлана принесла им еду, — молоко и пирог с какими-то фруктами, всё очень вкусное. Несколько минут все сосредоточенно жевали. Когда тарелки опустели, Нау небрежным жестом велел Светлане унести их. Та подчинилась с явной неохотой, но Ведущий даже не смотрел на неё. Всё его внимание было приковано к паре, глаза светились любопытством, хотя, судя по многочисленным свежим и поджившим царапинам на плечах и спине, и поздним завтракам, его основные интересы относились к чувственной любви.
— Скажите, что бы вы хотели увидеть? — наконец спросил он. — Аромара — скучный поселок. У нас даже сати нет, но…
Хьютай поморщилась. «Укавэйра» дала им много информации, — но кое о чем она предпочла бы не знать. Сати, — «великий ритуал единения файа, их торжества над людьми» — представлял собой, по сути, просто массовую оргию. Если жителям какой-нибудь общины удавалось взять в плен несколько рутов, — обязательно молодых и красивых, — их убивали каким-нибудь мучительным образом, а файа, глядя на это, занимались любовью. Все вместе.
— …Это мерзость, извращение всех наших идеалов, — между тем, говорил Нау. — И все жители Аромары разделяют мое мнение, иначе они просто не жили бы здесь.
— Раз вы не сторонники сати, то почему же не мешаете им? — удивленно спросил Анмай. Нет, он, конечно, знал, что главный закон Сети, как тут называлась цивилизация файа, категорически запрещал рознь, но…
— Мы помогаем людям, — и они не мешают нам. Они убивают людей, — и мы не мешаем им. Но здесь мы собираем лучших из людей, и здесь они в безопасности, — те, кто ведет себя мирно, конечно. А мы — Свободный Народ, каждый занимается тем, что ему нравится! В этом — наша сила.
— Понятно, — сказала Хьютай. — А люди знают, что через год превратятся в плазму?
— Конечно, нет! Ни о Сети, ни о чужаке в нашем солнце, ни о чем важном. Ведь это может лишить их покоя…
— Ты говорил, что хочешь помочь людям, — перебила его Хьютай. — Ты позволишь им умереть?
Нау смутился, как мальчик.
— Это модернизированный подвид, с наносетью. По возможности, мы записываем лучших людей на матрицы, но остальные файа не одобряют этого. Наши возможности очень ограничены, и мы не хотим терять того, что у нас ещё есть. Нас и так считают едва ли не изменниками…
— Понятно. Но неужели Сеть Файа не может спасти Эрайа целиком?
Нау дико взглянул на неё.
— Это невозможно. И по мне, — пусть этот мир сгорит. В миг Катастрофы он был осквернен, отравлен. Вы знаете, что в начале ничего, подобного сати, тут не было? А ведь у меня есть доказательства. Вот, — он полез в один из шкафчиков и достал смятый бумажный лист. — Это о нас, о Свободном Народе. Читай!
Анмай взял лист. Причудливая рукописная вязь оказалась достаточно разборчивой, чтобы её читать, — во всяком случае, для его глаз. Это был отрывок перевода какой-то древней книги о первой встрече двух рас в этом мире.
«…Файа высокого роста, смуглые, с кожей чистого, светло-коричневого оттенка, имеют довольно широкий овал лица, короткий прямой нос, чёрные, иногда с медным отливом, густые вьющиеся волосы и густые брови. Лбы у них ровные, высокие, глаза большие, широко расставленные, чистого серебристо-серого цвета, иногда довольно глубокого и тёмного оттенка. Зрачки у них вертикальные, овальной формы, словно у хищных кошек. Притом, глаза их представляют самую замечательную часть их наружности, и древнее название их народа — анмайа, Широкоглазые, происходит от их необычайно широко расставленных глаз.