Разрушения оказались огромны, — перебиты почти все коммуникации, соединявшие машинные и жилые отсеки, разорваны охладительные трубы, по внутренним цепям корабля пронесся вихрь замыканий, и контрольные системы, отвечавшие за его безопасность, вышли из строя. Но несущие балки устояли, и «Эрия» не разрушилась, хотя и не могла уже уйти в не-пространство. Уцелела и большая часть экипажа корабля, — впрочем, он был невелик: место для двухсот тысяч пассажиров заняли двести миллионов матриц. Для их обслуживания вполне хватало тысячи файа, — отборных Пилотов и Мечтателей. Воинов тут было всего двадцать, — и они почти все погибли в ангаре.
— Куда мы попали? — растерянно спросил Димка.
— Не знаю, — Ярослав осмотрелся.
Из шлюза они попали в полутемный коридор, освещенный мертвенными синеватыми лампами, пошли по нему, уперлись в перекрытый выдвижным щитом тупик, повернули обратно, свернули в другой коридор, — и, наконец, вышли к островку нормального освещения на перекрестке туннелей. Те впадали в кольцевой проход, окружавший толстенную белую колонну с дверями лифтов.
— Попробуем выяснить.
Димка кивнул. Он ощущал себя голым, — в любую секунду, из любой двери, из-за любого поворота мог ударить убийственный луч. Со всех сторон доносился шорох, пощелкивание, вздохи, — словно их окружала армия невидимых существ. Пахло озоном, гарью, где-то журчала вода, с потолка свисали обугленные провода, на полу валялись сорванные со стен панели…
Мальчишки были прекрасно вооружены, — два трехлинейных автомата с десятком запасных рожков, шесть гранат, автоматический пистолет Ярослава, десантные ножи, — но они уже знали, что здесь всё это оружие почти бесполезно. Если бы у них была базука, или, хотя бы, кумулятивные подрывные заряды…
— А если они узнают, где мы, едва мы сядем в лифт?
— Это неважно.
Димка смолк. Лифт оказался цилиндрической кабиной с матово-белыми светящимися стенами. Номера этажей надо было набирать на маленьком экранчике, но Ярослав хорошо знал файский язык, и справился с этим без труда.
Они поднимались минуты две и вышли на самом верхнем ярусе, — тот же кольцевой коридор, те же четыре радиальных… Они осторожно пошли вперед. Здесь через каждые пять шагов стены прорезали толстые прозрачные двери. За ними тянулись бесконечно длинные коридоры со светящимися потолками и стенами из множества квадратных ячеек. На каждой было имя, номер и маленькое, но казавшееся живым изображение широкоглазого смуглого лица. На узких панелях под каждым экранчиком пульсировали, переливались цвета. В каждой ячейке они были своими, но пульс, — примерно всюду одинаковым.
— Что это? — неожиданно тихо спросил Димка.
— Матрицы, — так же тихо ответил Ярослав. — Анмай же рассказывал нам… — он смолк.
Эта часть его рассказа оказалась правдой. Значит, и остальные… Это было совершенно немыслимо, но если это правда… Ярослав усмехнулся, — даже если файа действительно равны богам, они дали им изрядного пинка.
— Это души наших врагов, — сказал он. — Если их разрушить, — они станут такими же смертными, как и мы. Игра закончится. Мы оказались в сердце нашего врага.
Димка молча вынул из кармашка гранату.
— Значит, если их взорвать…
— Нет. Их здесь слишком много.
Даже в одном коридоре от ячеек рябило в глазах, — и сколько таких коридоров на этом ярусе? А таких ярусов они, поднимаясь, миновали уже две с лишним сотни. Сколько здесь матриц? Анмай говорил, что двести миллионов, — весь проклятый народ. Похоже, он был прав.
— Мы не сможем уничтожить их. Нужно уничтожить сам… сам корабль, целиком, весь, — тогда они все сгорят. Здесь должен быть двигатель, реактор, что-то, что питает всё это энергией. Если его взорвать… — Ярослав задумался. — Пока они не знают о нас, считают, что все люди погибли, но если узнают… А мы не знаем даже устройства корабля! Наши шансы равны нулю, если только… — он смолк.
— Что? — не выдержал Димка.
— Мы должны… — Ярослав смолк, ему перехватило горло. — Мы должны… разделиться. Если файа сейчас нас заметят, мы погибнем оба. А так… умрет только один. Тогда второй наверняка успеет… а впрочем, какая разница? Если получится, — нам всё равно не жить. Если не получится, — тоже. Мы даже ничем не рискуем…
— Хорошо, — спокойно сказал Димка. — Надеюсь, у меня получится, — он смолк, вспомнив Воинов в ангаре. Он знал, что едва они его заметят, — он проживет, максимум, несколько секунд.
— Я пойду наверх, — продолжил он. — У каждого корабля есть рубка. Если я попаду туда, твоя помощь мне не понадобится. Если нет, — у тебя ещё будет шанс… — он смолк и махнул рукой.
Ярослав кивнул. Он знал, что этот план, — единственный, дающий им хотя бы призрачную надежду. Но расставаться навсегда, обрекая друг друга на пожизненное одиночество в этом враждебном лабиринте, зная, что даже перед смертью не увидишь ни одного человеческого лица… Он вспомнил брата, — его лицо, прищур его глаз, смех… Они должны закончить Игру, — просто потому, что никто другой этого сделать не сможет. Вот и всё.
Но им пришлось искать другой лифт, — этот, судя по схеме на стене, шел лишь через третий и четвертый отсеки. Им повезло, — первая же шахта, на которую они наткнулись, была явно центральной, — просторный коридор обегал чугунно-серый цилиндр диаметром в дюжину метров. Стальные панели входов не желали открываться. Ярослав без всяких колебаний всадил очередь в сенсорный квадрат. Полетели осколки, искры, одна из панелей немного отошла. Навалившись вдвоем, они смогли её сдвинуть, проскользнув в огромную полутемную шахту, освещенную концентрическими венцами мертвенно-синих огней. Она тянулась вверх и вниз, насколько хватал глаз…
Проем выходил на узкую галерею. В её вырезе стояла прозрачная кабина лифта, — одна. Без долгих разговоров Димка вошел в неё, и кабина плавно пошла вверх.
Проводив её взглядом, Ярослав осмотрелся, и нырнул в узкую квадратную дыру в перекрытии галереи, выбравшись на аварийную лестницу. Бесшумный, как тень, он стал спускаться вниз.
Первого файа Димка встретил уже в кольцевом коридоре самого верхнего яруса, на котором остановился лифт. Это была девушка, обнаженная, если не считать тяжелого пояса из стали, низко охватившего широкие бедра. Непомерно широкая грудь, мощные мышцы, пятнистая, в странных разводах кожа, одновременно бледная и смуглая, большие глаза с вертикальными зрачками были до ужаса чужими. Их внимательный взгляд был неприятно пристальным и жестоким: словно обретший вдруг разум тигр глядел этими беспощадными зеницами, не круглыми, но длинными, как у человека, с металлически-серой радужкой и узкой полоской черного блестящего зрачка. Свет в коридоре мерцал, и казалось, что в глубине этих жутких глаз, — сразу и человеческих, и звериных, — подрагивало мертвенное голубоватое пламя. В этих глазах не было ни удивления, ни жалости. Димка без колебаний прошил файа очередью, — на сей раз пули исправно пробили тело. Тотчас взвыла сирена, — весм автоматически послал тревожный сигнал о насильственной смерти хозяйки.
Мальчишка метнулся по коридору. Попавшийся ему выход наверх преграждала несокрушимая круглая дверь. Впрочем, через минуту она распахнулась, — пропуская вооруженного Воина. Димка, стоявший в стороне от неё, дал очередь. Его пули с визгом отскакивали от скрытой белым пухом спины, но последняя ударила в черноволосый затылок. Мускулистый босой юноша рухнул, не успев понять, что мертв, и не успев включить поле.
Димка бросился к нему, но склонившись отшатнулся, — файа вырвало всю середину лица. Он подхватил лазер, обернулся… В проеме открытой двери никого не было. Он ворвался в неё, тут же наткнувшись на второго Воина. Незнакомое оружие само легло в руки, луч полоснул белую фигуру… тщетно, оставив лишь дымящийся шрам на пухе, — но вспыхнувшее поле его не остановило.