- А чего ты хочешь?
Он остановился:
- Свободы.
- Но, пойми. Свобода не совершенство. Она ничего не даёт кроме скитаний и боли. Ты сделал достаточно и достоин большей награды. Двигайся дальше, не смотря ни на что. Ты сильнее, чем думаешь.
Кларкс подошёл к двери и повесил цепочку на облезлую деревянную ручку.
- Что ж, - он грустно улыбнулся стоящему у окна вездесущему вестнику, который смотрел на него, в надежде хоть что-то изменить. - Значит, я выдержу.
Дверь захлопнулась. Почтальон опустил взгляд на болтающуюся из стороны в сторону цепочку и долго смотрел на неё, пока она не прекратила свои колебания.
* * *
Алекс одёрнул штору и его тут же встретил шёпот женщины, сидящей к нему спиной на старом кресле качая на руках маленького ребёнка завёрнутого в чей-то свитер:
- Тсс. Выйди.
Женщина слегка повернула голову, и он сразу узнал её. Перед ним сидела Майя. Узнала ли она его? Алекс впал в ступор.
- Ребёнок уснёт, я сама выйду, - уверенней произнесла она.
Нет, она точно ещё не поняла, кто стоит за её спиной. Алекс пошатнулся, но сделав глубокий вдох, вновь вышел в коридор, задёрнув за собой оранжевую занавеску.
В голове происходило что-то необъяснимое. Нейроны мозга отключались, и казалось, что всё происходит не по-настоящему. Спустя столько лет, вернувшись домой, он услышал голос той, которая когда-то была ему семьёй и опорой. Алекс достал пачку сигарет. Фильтр коснулся губ, дрожащие пальцы щёлкали кремнем зажигалки, бесполезно пытаясь воспроизвести маленький огонёк. Всё это полный бред. Эта женщина не может быть той молодой девушкой в красном платье, ради которой он выпрыгивал из окна, обмотанный гирляндой в холодный зимний вечер, той, которая постоянно сидела на скамье в парке, рисуя птиц и о чём-то мечтая. Нет, это не она. Пальцы не слушались, вхолостую щёлкая зажигалкой, как вдруг рядом раздался шорох загорающейся спички.
Алекс повернул голову. Рядом стояла Майя, протягивая к его губам горящую спичку. Она смотрела на него очень странно, отчего всё ещё не было понятно, узнала ли она его или нет. Алекс опустил взгляд и, молча прикурив от крошечного язычка пламени, отошёл чуть в сторону.
Майя молчала. Он ощущал на себе её взгляд, но старался быть спокойным, затягиваясь едким дымом обжигающим горло.
- Годы сделали своё, правда?
Она говорила с ним, а он малодушно смотрел на тлеющую сигарету, не в силах посмотреть ей в глаза.
- Теперь я не настолько привлекательна, чтобы ты удостоил меня и парой слов.
Алекс сжал пальцами красный огонёк так, чтобы Майя не видела, и наконец, взглянул на неё. Она устало улыбалась, зрачки её выцвели, а сквозь золотистые волосы пробивалась седина, однако она всё ещё была той Майей, при виде которой кровь в жилах закипала, а сердце билось сильнее.
- Нет, - стараясь сделать голос как можно более убедительным, он произнёс. - Ты всё так же красива.
Она хмыкнула:
- А ты говоришь с акцентом.
Фримен не знал что ответить.
- Вероятно, тебе есть что рассказать. Пойдём, - Майя тихо одёрнула занавеску, приглашая зайти его внутрь. - Только говори не громко. Ребёнка только уложила.
Эта комната выглядела намного уютнее других. Оконные стёкла были на месте, аккуратно заправленная кровать стояла у одного из них. В маленькой колыбельке посапывал крошечный ребёнок. Свечи отражались в зеркалах, освещая комнату. Майя села на кровать, после чего Алекс неуверенно сел напротив неё на раскачанный деревянный табурет. Они оба молчали, пока она не спросила:
- Где пропадал столько лет?
- В Америке. В Бостоне, - не уверенно уточнил он.
Майя одобрительно покачала головой:
- Это здорово. Страна больших возможностей.
Он не понимал сарказм это или нет. Он вообще ничего не понимал.
- Пожалуйста, не молчи, - попросила его Майя. - И не смотри на меня так, словно призрака увидел. Ты приехал, наверное, не просто так. Так расскажи хотя бы зачем?
- Я, - «не знаю» хотел признаться Алекс, но вместо этого задал самый глупый вопрос. - Как у тебя дела?
- Ну, - она удивлённо вскинула брови, окидывая взглядом комнатушку. - Думаю, комментарии излишни. Живём. Крутимся, как можем.
- С ребёнком?
- В смысле?
Фримен указал на колыбельку:
- «Живём» - то есть ты и твой ребёнок?
- Ребёнок не мой, - Майя неуверенно принялась перебирать пальцами ниточки, торчащие из сине-белого пледа, устилающего кровать.
- А чей тогда?
Она несколько секунд мрачно молчала, словно думая, сказать правду или нет, но затем всё-таки произнесла:
- Это твой племянник, Саш... Сын Веры.
Алекс ошарашенно взглянул на Майю, внимательно следящую за его реакцией, затем поднялся с табурета и подошёл к крохотной кроватке. Малышу было несколько месяцев, не больше. Крохотные кулачки выбивались из-под шерстяного одеяла, а нахмуренные брови упирались в пуховую подушку.