- Так значит, мать её так и не забрала?
- Нет. Не забрала.
Этого и следовало ожидать. Фримен сжал кулак и зажмурился. Что ж, он знал, что так будет и в том виноват.
- Она лишь позвонила как-то раз, - Майя улыбнулась. - В новогодние праздники. Сказала, что ты ей звонил, и спросила всё ли в порядке.
- И что ты ответила?
- Правду. Рассказала всё как есть, - Алекс слышал в её голосе нотки стыда. - Она лишь посмеялась и сказала, что всё будет хорошо, и что ты вернёшься, - Майя замолчала, стараясь подавить приступы слёз, а затем добавила. - Сказала, что ты нас слишком сильно любишь, чтобы уехать куда-то навсегда. Всё со временем простишь и вернёшься...
- Только не надо этого.
- Чего не надо? - не понимая такой просьбы, она нахмурила брови.
- Не нужно теперь плакать и рассказывать о том, как ты осталась здесь меня ждать, - Алекс старался говорить тише, но попытки договориться с собственной совестью вырывались наружу сдавленной злостью. - А потом не смогла уехать из города и теперь живёшь в дерьме, вместе с моей сестрой, которую я на тебя повесил. Могла бы что-нибудь придумать и уехать подальше отсюда.
- Что-нибудь придумать, - тихо повторила Майя и, шмыгнув носом, стирая единственную оброненную слезинку, уверенней произнесла. - Ты прав. Не буду.
Фримен подошёл к окну с желанием закурить, но взглянув на колыбель, оставил пачку в кармане. Небо сгущали тучи, поднимая сильный ветер, порывами кружащий белый снег. Начиналась метель.
- Где Вера? - спокойно спросил он. - На работе?
- Можно и так сказать.
- В смысле?
Майя поднялась и, подойдя к малышу, заботливо подоткнула одеяло под его бока:
- Думаю, она скоро придёт, сам у неё обо всём спросишь.
- У меня, - «не так много времени» хотел сказать Алекс, ведь он боялся этой встречи, больше всего остального, но переборов слабость лишь смирено согласился. - Хорошо.
Он обвёл ещё раз взглядом комнату и, увидев в дальнем углу накрытый пыльной тряпкой мольберт, спросил:
- Ты перестала рисовать?
- Да, как-то не до этого. А ты чем занимаешься? И кстати, - Майя подошла ближе. - Зачем ты всё-таки приехал?
Что ей ответить? Приехал, чтобы сказать «Прости» и спасти свою душу? Столько всего сейчас в голове. Где же были родители Майи, когда её жизнь начала рушиться? Где они сейчас? Может, она и правда его любила, ожидая все эти годы прощения за свой единственный за всю жизнь проступок? Она и сейчас стоит перед ним, сжав руки на груди и сдерживая эмоции, чтобы не давить на жалость, как и прежде.
Рука нащупала в кармане ловец снов. Алекс достал его и несмело протянул Майе.
- Это, кажется, твоё.
- Что? - она очень тихо истерически засмеялась, а на бледных щеках проступил лёгкий румянец. На глаза вновь выступили слёзы, делая голубые глаза яркими и живыми. - Ты проделал такой путь, чтобы отдать мне ЭТО?
Наполненные отчаянием глаза смотрели прямо в душу. Майя бессильно держала в руках оберег, и вдруг внутри что-то перевернулось.
Алекс выхватил у неё ловец снов, и, швырнув его неизвестно куда, взял Майю за хрупкие плечи и крепко прижал к себе. Буквально через секунду она опомнилась, и, что было сил, прильнула к его телу, ощущая тепло и растворяясь в таких объятиях, которые не сможет дать больше никто другой. Алекс низко опустил голову, судорожно дыша и закрыв глаза, жадно вдыхая вместе с воздухом родной запах. Впервые за всё время он почувствовал себя дома. Майя уткнулась ему в грудь, бесшумно, но надрывно плача.
- Если бы можно было всё вернуть, - шептал он, совершенно не оправдываясь, но раскаиваясь в собственных ошибках. - Если бы...
Слова не способны выразить бессильное желание всё исправить, когда уже слишком поздно. Алекс хотел провалиться в глубины земли и изрыть всю почву зубами, ногтями, подобно кроту, который столько лет был ослеплён только тем, что было у него под носом. Разрушить горы Гималаев изнутри, взорвать землю, сделать всё что угодно, лишь бы вернуть ту ночь, когда он убежал словно мальчишка, то утро, когда он сел на поезд, провожаемый ветром, дымом вокзала и уехал прочь, оставляя за собой руины и боль.
Майя подняла заплаканное лицо и посмотрела ему в глаза. Алекс прикоснулся к её нежной коже, которую совсем не портили крохотные морщинки.
- Клиентов моих уводишь? - раздался неприятный голос девушки, появившейся в дверном проёме.
Майя не обернулась и лишь от ещё большей боли прошептала так тихо, что услышал её только обнимающий Алекс:
- Прости.
Девушка, судя по манере поведения, была пьяна. Драные колготки в сеточку лишь слегка закрывала короткая юбка, а на худощавые плечи накинута изъеденная молью шуба. В одной руке сигарета, в другой почти пустая бутылка водки. Смазанная тушь и помада, небрежными слоями покрывавшие всё лицо, говорили за себя, как и пьяные глаза, плавающие от возбуждения и действия алкоголя. Алекс узнал свою маленькую сестрёнку.