* * *
Я Алексис Фримен. И я бегу. Не знаю от чего, или к чему, просто делаю последнее, на что ещё способен.
Ноги проваливались в снег, но это не замедляло быстрых шагов. Метель просачивалась сквозь расстёгнутую куртку, от которой становилось лишь жарче, и Алекс скинул её с себя. Гаснущие огоньки города оставались позади, а впереди лишь возвышались редкие синие деревья и бескрайние белые холмы. Гланды и лимфоузлы, набухшие от мороза и напряжения, давили горло изнутри.
Помню, в детстве я мечтал стать космонавтом, и папа подарил мне настоящий космический шлем. Это единственное, что я о нём помню.
Ветер впивался в кожу лица, а пальцы на голых руках немели от мороза, но в груди всё полыхало.
Маме я обещал стать великим человеком и добиться успеха во всём. Быть любящим мужем, заботливым отцом.
Алекс бежал без оглядки. Лёгкие вздрагивали судорожными порывами истерии, заставляя солёные слёзы леденеющими реками стекать по щекам.
Когда родилась сестрёнка, я пообещал сам себе, что стану для неё лучшим братом на свете.
Набегу он схватил горсть снега и засунул её в рот, крича и растирая остатки по лицу. Кристаллики снега до боли оцарапали кожу. Городские огни гасли один за другим. По железной дороге ехал поезд, нервно выстукивая надрывный ритм.
Помню её первую улыбку и первое слово: «Саша». Я тогда месяц не отходил от неё, не веря своему счастью.
Впереди был неглубокий, покрытый льдом ручей. Ноги коснулись тонкой корки, и та захрустела под тяжёлыми ботинками. Ледяная вода коснулась лодыжек, обжигая их. Алекс закричал и ускорил бег.
Майя была для меня самым светлым и чистым человеком. Я не забыл о том, что обещал ей выбраться из этого всего и что мы будем счастливы. Я вспоминал об этом каждый день из своей жизни, но так ничего для этого не сделал.
Цепляясь за снег и камни, Фримен вскарабкался на небольшую возвышенность и измотанно припал на колени, глядя как по железнодорожной насыпи проплывает освещённый состав, эхом громыхая массивными железными колёсами. Ритм становился всё медленнее.
Стать человеком, Кларкс. Стать человеком - значит ли это сделать всё то, чего я не сделал?
Тепло покидало тело, и Алекс почувствовал, как его пробирает дрожь. Поезд замер и огни вагонов, виднеющиеся сквозь стену пурги, медленно начали гаснуть. Свет растворялся в темноте. Шум двигателя стих, как и все прочие звуки, кроме ветра, завывающего между веток деревьев и заснеженных холмов.
Если да, то простите меня все. Я Алекс Фримен и я вас помню.
Крошечные огоньки окончательно погасли. Он смотрел на них, а затем наклонился вперёд и упал покрытым изморозью лицом в колючий снег. Алекс согнулся калачиком, поджав колени к груди. Пурга заметала его следы, как и его тело, одиноко лежащее посреди бесконечно холодного мира, укрываемого густой пеленой рыжего ночного неба, вытягивая из него жизнь, чтобы хоть как-то согреться. Алекс закрыл глаза и, в последний раз глубоко вдохнув, безжизненно застыл.
Глава 26
Туман рассеется, придёт рассвет когда-нибудь и где-нибудь, но точно не здесь.
АрхиИвон накрывал непроглядный дождь. Кларкс шагал по тропе прямо к замку, надменно скрывающему свои очевидные уже для всех тайны. Зубы стучали от холода, мокрые волосы беспорядочно сбились в локоны, закрывающие собой глаза. Холодное дыхание не согревало ладони, босые ноги загребали рыхлый таящий снег и льдины.
замер у огромных серых ворот. На черепице пустых дозорных башен молча сидели вороны, презренно наблюдая за возвратившимся отступником.* * *
Инквизитор Трэд вернулся в крепость, как только четвёртый покончил с собой, и привёл того, кого Громоглас никак не ожидал увидеть. Некогда младший анифезар, теперь был инквизитором. Кольчуга, белый плащ с символами высшей чистоты и какой-то сочувствующий взгляд - он стал совсем другим. Громоглас не смог сдержать своего непонимания, выплывающего глупым выражением лица, а Валимир лишь слегка улыбался, безмолвно входя в главный зал следом за Трэдом.
как?» - мысленно спросил у него, теперь навсегда оставшийся в одиночестве судья, понимая, что его ученик теперь познал намного больше него.«Я не могу всего рассказать», - извиняющееся пожал плечами Валимир. - «Но всё устроено совсем не так, как мы думали».
«Где устроено?»
«Везде», - улыбался он. - «Природа Абсолюта совершенно не такая, какой мы её представляли».