Этот день оказался самым долгим в жизни Фримена. Он постоянно повторял про себя, что Кларкс безумец, шарлатан, нанятый кем-то психолог с целью свести его с ума. Но тревога в подсознании не засыпала ни на минуту, всё шло совсем не своим чередом.
По дороге к офису водитель такси рассказывал какие-то «свежие новости», курс доллара снова упал, по радио объявляли победителей Евровидения и всё это Алекс уже слышал, знал. Добравшись до места работы, он сделал ещё пару попыток проверить степень своего сумасшествия. Все звонки, все последние новости, даже разговоры подчинённых указывали на одно - Фримен точно уже проживал этот день.
Когда все работники офиса покинули здание, Фримен остался один. Стоя на балконе, он смотрел на ночной пейзаж Бостона. Копошение людей было заметным ещё больше, чем с утра: машины сигналили друг другу, жёлтые фонари улиц отражались в окнах домов и в прозрачных лужах, оставленных дневным дождём. Одним словом, город был полон света и жизни, но стоило поднять голову выше и перевести взгляд на небо, начинало казаться, что это скопление улиц, домов и фонарей - единственное обитаемое место среди холодного и непроглядного мрака.
Алекс точно знал, что сегодня не уснёт, поэтому поехав домой захватил с собой бутылку текилы, припрятанную в нижнем ящике стола.
* * *
Действие алкоголя практически сразу дало о себе знать. В голове появилось приятное головокружение, и мысли унесло в дальний полёт воспоминаний. Лёжа на кровати и бездумно пялясь в потолок с сигаретой в руке, Алекс вспоминал серые стены старой коммуналки, подсвечиваемые мигающими лампочками. Громкий смех весёлых подростков, рассевшихся в круг около большой серой сумки с добром, украденным у фарцовщиков.
- Ну, это кому, пацаны? - спросил коренастый парень, вытаскивая из сумки французское женское бельё.
Мальчишки ответили дружным и весёлым смехом. Но один рыжий парнишка попросил дать ему, сказав, что сделает из этого рогатку.
- Так, Пухлый, это тебе, - коренастый протянул красную клетчатую рубашку в европейской упаковке. - Молодец, заработал.
Пухлый благодарно принял презент.
- Хилый, тут книжка какая-то, ты же изучаешь английский? Значит, бери, потом расскажешь, о чём она. Рамзан, тебе перочинный ножик.
- А с чего это ему ножик? - возмутился один из толпы.
- А тебе-то он на что? Всё равно у тебя руки-крюки. Вот держи, тебе джинсы. Шмыга, эта пластинка тебе. А что это у нас тут...
Коренастый аккуратно достал из сумки бутылку импортного портвейна. Команда бандитов одобрительно вскинули руки вверх и все принялись радостно прыгать.
- Пацаны, гуляем!
Радость оборвали озлобленные крики, эхом доносящиеся с нижних этажей:
- Они здесь! Наверху.
- Малолетки-недоделки, руки оборву, если товар распечатали!
- В рассыпную! Саня, сумка на тебе! - скомандовал коренастый, подавая сумку невысокому, крепкому парнишке в старой помятой куртке и с совершенно растерянным видом.
- А почему я-то?
- Шурик, ты быстрее всех.
Это было, к сожалению, правдой. Со стороны лестничного марша уже слышались тяжёлые шаги фарцовщиков. У Саши задрожали колени. Он не знал, в какую сторону бежать, но крики угроз вывели его из ступора. Прямо навстречу ему, по узкому, забитому хламом коридору заброшенной коммуналки мчался взрослый широкоплечий парень. Саша рванул что было сил в противоположную сторону, к другой лестнице. Едва он выбежал на площадку пятого этажа, как увидел направляющегося снизу ещё одного враждебно настроенного фарцовщика, в его руках был нож, а в глазах злоба и решительность. Пути к отступлению были перекрыты, и не оставалось ничего кроме как бежать на крышу.
Дверь распахнулась, лицо обнял сиреневый зимний вечер и трескучий мороз. Саша вскочил на самый край крыши и услышал звук милицейских сирен. Две сине-белые машины с мигалками подъехали к подъезду и из них высыпали люди в форме. В сторону рощи, находившейся неподалёку, быстро двигались фигурки едва различимых в темноте друзей. Они успели прорваться, а он - самый быстрый попал в западню. На крышу вышел запыхавшийся погонщик. В его глазах горел огонь, рука крепко сжимала нож: