— Хватит уже, выходи, — усталым голосом сказал мне Денис. С его точки зрения стать его помощницей лучше, чем тонуть в речке.
Только я не верю, что он меня возьмет в помощницы, не нужна я ему, а если и нужна, то мне такую жизнь даром не надо.
— Я тебе серьезно предлагаю достойную работу с очень хорошим вознаграждением. Разве быть помощником успешного предпринимателя так уж плохо? — сделал еще одну попытку уговорить меня он. И он, и я понимали, что вечно наше противостояние продолжаться не может.
— Не плохо. Только вы меня обманываете. Я отдам вам бумажку, и вы меня убьете.
— Зачем? Ну рассуди, где мне еще взять такого умного сотрудника? У тебя талантов не счесть!
— Поэтому вы мне завидуете. Не понимаете, почему эти таланты достались мне, а не вам. Вы считаете, что вы их больше достойны. Вы мужчина, богатый, удачливый, а я женщина, и далеко не красавица. Вы считаете, что убив меня, восстановите справедливость. А ведь многое дается от рождения, как цвет глаз, — абсолютный слух, например. Удивлены? Мне об этом подруга сказала, студентка психфака. Так что можете завидовать моим карим глазам. Не нужен вам подчиненный, который умнее вас.
Денис не стал оспаривать мои слова. Мог бы, но не стал. Я же знаю, что права. Не он первый в моей жизни, кто от зависти пухнет. Обычно женщинам за красоту завидуют, а если у меня ее нет, то нашли что-то другое. Обо всех моих способностях даже близкие родственники не знают, а ему удалось за несколько дней многое обо мне узнать, вот и впечатлился. Хотя если бы я была тупая девка, которая просто знает дорогу, он бы меня все равно убил.
— Мне дадут приз за самую глупую смерть. Посмертно.
— Ты о чем? — напрягся Денис.
— Вы правы, хватит тут стоять, пора заканчивать этот балаган.
Я размахнулась и бросила вмиг скомканный листок в воду. Потом стояла и смотрела, как его несет в сторону водоворота. Денис не смотрел, он действовал. Бросился за ним вдогонку, но у самого берега неуклюже споткнулся и упал лицом в воду, дернулся и замер. Странно. Должен был уже начать меня убивать. Может быть притворяется? Хочет, чтобы я подошла поближе? Тогда вскочит и убьет?
Листок исчез в водовороте. Денис мерно покачивался на воде. Я тупо стояла в речке.
— Денис, слышишь меня? Это ты нарочно так делаешь? А я когда в бассейне занималась, то там девушки — синхронистки, ну, это синхронное плавание, умели на три минуты задерживать дыхание, и говорили, что это не предел. Зачем ты так сделал? Я к тебе все равно не подойду, хоть ты и лежишь между мной и берегом. Я тебя боюсь. Между прочим, три минуты уже прошли, вставай! Ты что, случайно упал?! Да?! А я умею делать искусственное дыхание. Если я тебя откачаю, то ведь ты меня убьешь, да? Я же знаю, что убьешь.
Я осторожно подошла к Денису и толкнула его ногой. Он не вскочил. Я с трудом вытащила его на берег и перевернула лицом вверх. Даже не стала попробовать сделать искусственное дыхание, опоздала. Действительно, случайно упал и захлебнулся. Вот дела… Так не бывает.
Моя тетка когда-то рассказывала, что ее сослуживец за столом во время обеда сделал замечание своему маленькому сыну, подавился и умер. Что за ерунда лезет в голову! Я одна в глухом лесу, до дома — как пешком до китайской границы. Денис этот тоже подозрительный. А ну, как увяжется следом за мной? Как тогда его отвадить? Или он будет ходить тут, и пытаться выловить из реки свой листик? Пусть бы лучше здесь оставался.
— Денис, я пойду, ладно? Искусственное дыхание делать уже поздно. Мне очень далеко идти. Не ходи за мной, у меня нет твоего листика. И еще — ты сам виноват. Прощай.
Денис не ответил, да я ответа и не ждала. Пошла быстрым шагом к месту ночевки. Лагерь надо собрать, вещи сложить. Вернулась я туда часа в три и поняла, что больше сегодня уже никуда не идти не смогу. Нервный стресс, так, кажется, говорят психологи. Поскольку ни активированного угля, ни гиоксизона, ни анальгина с собой не было, а чай из хвои отлично себя зарекомендовал, то я решила лечиться им.
Пока он заваривался в котелке над костром, я палкой нарисовала круг, внутри которого оказалась моя палатка, потом напилась чая и уснула. Ночью мне снился Илья, который шел по болоту и никак не мог добраться до болотной ведьмы.
На рассвете я собрала вещи и двинулась в путь. Идти было тоскливо, сапоги за ночь не просохли. Носки в них отсырели и испортили мне настроение. Поэтому к дому на поляне я подходила без должного уважения, почтения и страха. Постояла на опушке, посмотрела в чистые окна дома с открытыми ставнями. Мне показалось, или там правда мелькнули лица Васи и Тани? Сказала: спасибо за приглашение, но не зайду, дела. И пошла дальше не останавливаясь. Ну и что, что возле дома надо переночевать! Не хочу! Если к закату вернусь на это же место, то успею начертить круг, в нем и заночую. А сидеть полдня тут и ждать ночи не буду, лучше идти хоть куда-нибудь, а то рехнусь.
Ноги сами несли меня назад по знакомому пути, а голова ничего не соображала. Голове сильно досталось, ее били, обижали, портили прическу, хоть бы от стресса волосы не полезли, у меня их не больше нормы, а если вылезут, будет меньше нормы. И так не фея, еще лысая останусь, вот все заработанные деньги на лечение уйдут. Ой, забыла, у меня же дома деньги есть! Ура! Хватит на ремонт. Стресс, подожди, не спеши, у меня полно дел, и все важные. Все могло сложиться намного хуже. А так все получилось, как я и планировала — куча денег за веселую прогулку. И ведь никто не скажет, что было скучно. Если я имела в виду развлечения другого плана, то это мои проблемы.
На закате я подошла не к тому же дому, а к Вероникиному катеру, который несколько дней назад мы замаскировали в тихой заводи. Этот заливчик с реки абсолютно не было видно, дядя все время там оставлял лодку. Вот только этого абсолютно не могла быть, не могла я так быстро вернуться назад. В лучшем случае я должна была прийти сюда завтра ночью. Сегодня вечером это было невозможно.
Этому факту я удивилась даже больше, чем наличию рядом с нашим катером еще одного — патрульного. Двое мужчин, один коротко стриженный в камуфляже, а другой в джинсах и куртке, не сводили с меня глаз. Первый сидел в своем катере, а второй с удочками стоял на берегу. А дядя говорил, что по этим местам можно ходить годами и никого не встретить. С тех пор прошло всего несколько лет, а уже налицо перенаселение планеты.
— Это она? — спросил джинсовый камуфляжного.
— Не похожа. С приметами не сходится. Той двадцать восемь лет, а этой… Девушка, здесь разве есть молодежный лагерь? Или у вас студенческий выезд на природу?
Опять мне сказали, что я молодо выгляжу, но я не обрадовалась, устала и настроение плохое. Кого они тут ищут? Можно без меня искать, а то мне домой очень надо.
— Эй, не молчи, говори, кто такая!
— Леонова Миля Николаевна. Двадцать семь лет. Нет, не из молодежного лагеря. Да, выезд на природу, — бодро отрапортовала я, не буду ссориться с властями.
— Не она. Ни имя, ни возраст, ни описание внешности не совпадают, — сказал камуфляжный, вглядываясь в мое лицо и на глазок определяя возраст.
— А мужчина? — спросил джинсовый. — Может она их видела?
Разговариваю так, словно меня тут нет. Камуфляжный, словно прочитав мои мысли, повернулся в мою сторону и спросил:
— Девушка, ты тут случайно не встречала двоих туристов, женщину и мужчину, обоим по двадцать восемь лет. Пятый день ищем.
Я наморщила лоб, оформляя свою догадку в словесную форму. Зря они ищут. Живых не найдут.
— Их убили. Задушили, — предположила я, чувствуя, что так оно и есть.
Джинсовый уронил удочки, а камуфляжный подгреб к берегу и подошел ко мне. Я скинула с плеч надоевший рюкзак и села на траву. Пока шла устала, и все время думала, не простудилась ли, когда стояла в реке, а то лечи потом гинекологические болячки. Сто процентов — активированным углем не вылечу. Прислушалась к организму, организм просигналил, что здоров, но хочет есть.