- Бабушка! Да как же это?
- Да так вот, милая, ты об этом не особо болтай, сама понимаешь, как у нас тут к внешнемирцам относятся, а все ж вот тебе адресок, привет от меня передашь, гостинчик. Все не так страшно на чужбине будет.
И маленький узелочек и запиской потихоньку легли в рюкзачок феи Одуванчика.
В доме Синни было совсем не так.
Там был стол, покрытый белоснежной хрустящей скатертью, и старинный сервиз, увы, уже не полный, но все равно красивый, гордые родители, и родня, потихоньку умирающая от зависти.
- Девочка моя, мы никогда не сомневались в тебе! Я верю, что ты возродишь наш род, и мы снова будем при дворе. И снова на каждом подоконнике будут стоять наши цветы, и снова наш цветок обретет свое значение на языке цветов... - речь папеньки была долгой, невнятной и прочувствованной, гости внимательно слушали, сдвигались бокалы, звякали ножи и вилки о фарфоровые тарелки. Синни мило краснела, господин Бальзамин, с которым не пошли в театр, но которого пригласили на семейное торжество, промокал платочком лицо, маменька в нарядном платье с одобрением поглядывала на молодых людей, а вот бабушка со стороны отца, та наоборот, подумывала о том, что стоит подождать и поискать более выгодную партию.
- Счастья! Счастья всем!
- Да, да, и чтобы и фее-благодетельнице его хватило! - подхватывали тост гостьи.
- Хотя бы налоги заплатить, - а это, очень тихо, жена дяди - ее мальчик получил распределение в городской архив в прошлом году, и она была несколько выведена из себя несправедливостью жизни.
- Синни, запомни, самое выгодное приложение усилий - это свадьба. Это еще мой дед говорил, а он был знаток, он был ходок! - давал наказ папенька, - он говорил, что на свадьбе всегда есть кто-то счастливый.
- Хотя бы один, например, портниха, - раздражение тетушки требовало выхода.
- Ну и что, - господин Бальзамин блеснул служебными сведениями, - ответственно вам заявляю, что счастье портнихи ничем не хуже счастья принцессы.
- Значит, решено, Синни, все усилия на любовь. Любовь и сразу свадьба!
- Экие невероятные вещи вы рекомендуете Синни искать, так она быстро вылетит с практики, - бурчала тетка. Но папенька ее уже не слушал, и дядюшка ее не слушал, они наперебой вспоминали истории деда о приключениях в мире болот, и в горном мире, где живут горгульи, и его совершенно жуткие рассказы о мире, населенном одними людьми.
Синни улыбалась родителям, улыбалась Ванечке, даже улыбалась вредной тетке и понимала, что собирать рюкзачок она будет глубокой ночью.
А у Ясколки было тихо.
В маленький домик не пригласили гостей. Родня жила далеко, с друзьями Яся встретилась днем, и вечер принадлежал только семье.
Посвистывал чайник, пахло мятным чаем и яблочным пирогом, негромко тикали часы - обычный вечер, только глаза у мамы грустные и испуганные, а отец без конца поправляет очки. Уже три раза перебран рюкзачок, и составлен список того, что не влезло, но о чем стоит подумать, и, может, все же впихнуть? Уже висит на плечиках отглаженное платье, уже начищены до блеска башмачки. Трое сидят за столом и пытаются шутить.
- Ну что вы, не волнуйтесь, это же только на год, а потом я вернусь, - утешала Ясколка, - у нас после года будут целых три дня отпуска.
- А если?
- Мамочка, не волнуйся, если что, нас снимут с практики. И если у нас не будет получаться, то нас не заставят десять лет отрабатывать. Нам господин Бальзамин рассказал. И опасности никакой нет. Нас трое, осчастливить надо всего семерых и все, план выполнен. Я буду очень осторожной. Будем искать влюбленных и устраивать их счастье, все просто.
- Доченька, я, наверное, не должен тебе это говорить, но понимаешь, - и отец снял очки, - я думаю, что это может даже и тайна, и сведения непроверенные...
- Папчик, не тяни, - не выдержала мама, - начал говорить, так договаривай.
- Понимаешь, вот великие семейства, они возвышаются, а потом раз, и уходят из милости... вот смотри, они же все время во внешние миры ходят, у них много маны с собой, значит должны все больше и больше приносить, а они вдруг беднеют, хиреют.
- Не поняла, это ты к чему? - занервничала мама.
- Счастье, оно не радость. Нельзя их путать, бывает, подопечного легкомысленная фея подводит не к счастью, а к радости, тогда тоже мана идет. Фея-лентяйка ману собирает и домой, а подопечный понимает, что ошибся и становится несчастным. И волшебство обманное тоже уходит. Вот Гвоздики, помнишь, в какой силе были?
- Да, Синни говорила, что...