Теоретически суд должен был установить преступное намерение со стороны обвиняемого. Его или ее необходимо было представить либо преднамеренным клеветником, либо лицом, умышленно осуществлявшим антисоветскую деятельность. На практике же людям выносили приговоры за издание любых критических материалов о советской действительности или о советских руководителях независимо от того, были эти материалы правдивыми или ложными, предназначались ли они для борьбы с системой или для ее усовершенствования. С 1917 года ни один россиянин, которому было предъявлено политическое обвинение, не был оправдан судом.
Социалисты из континентальной Европы, кроме воздержавшихся представителей Греции, выступая в прениях одобрили мой доклад, так что, когда дошло до голосования, разногласий почти не было. Европарламент принял доклад 134 голосами против восьми. Против проголосовали только шесть коммунистов и, как обычно, двое британских лейбористов — Ричард Балф и Альф Лоумас, тот самый, который к возмущению остальных членов нашего комитета в Европарламенте, одобрил высылку Сахарова 21 января 1980 года.
На мой взгляд, поведение советских властей достигло того предела, когда их представители уже не заслуживали нормального проявления цивилизованной вежливости в свой адрес. Каждая крошечная уступка имела свою политическую цель. 14 декабря 1981 года Айзе Алексеевой было дано разрешение покинуть СССР и выйти замуж в США за сына Елены Боннэр, Алексея Семенова. Было ли это признаком либерализации? Ничего подобного — это было сделано, дабы не ухудшать и без того плохие отношения Академии наук с американскими учеными. Советский Союз нуждался в научных контактах с Западом. Поэтому можно было уступить. 4 июля 1982 года семье шахматного гроссмейстера Виктора Корчного — жене Белле с сыном Игорем — позволили переехать к нему на Запад. Это было весьма необычно, так как Корчной являлся невозвращенцем. Что это? Проявление новой добросердечности? Нет, это была уступка ФИДЕ и другим международным шахматным организациям, которые грозились отстранить советских шахматистов от участия в будущих чемпионатах.
Член британского парламента Джордж Уолден писал: «Для хронически подозрительных русских отпустить чью-то жену на Запад все равно, что за просто так пожертвовать ракетой СС 20»[57]. Трудно было увидеть в кремлевских лидерах не бездушных старцев, а кого-то другого. Каждое хорошее дело, даже акт человечности, имело соответствующую цену, соотносимую с военной мощью или репутацией советского государства.
31 августа 1983 года Кремль в очередной раз проявил жестокость. Южнокорейский авиалайнер с 269 пассажирами на борту сбился с курса на пути из Анкориджа (США, штат Аляска) в Сеул. На полпути, в северной части Тихого океана, он отклонился от маршрута на запад вместо того, чтобы лететь в нейтральной зоне по направлению к Токио. Вскоре самолет оказался над советской территорией, у южного берега Камчатки, и сначала летел над Охотским морем, а затем над островом Сахалин, лежащим чуть севернее Японии.
Советские радиоперехватчики следили за ним два часа. Затем в воздух поднялись истребители и сбили авиалайнер, в полной уверенности, что имели на это право, поскольку самолет находился над их территорией в запретной зоне. Советские власти заявили, что он мог иметь на борту бомбы или вести разведку. (На самом же деле так толком и не выяснилось, что делал этот самолет в одной из наиболее напряженных военных зон мира. Подозрительным было и присутствие на борту Ларри Макдоналда, конгрессмена США и члена ультраправого Общества Джона Берча.) Единственным объяснением столь суровой реакции могла быть вера советского командования в реальность операции «РЯН», в вероятность американского предупредительного удара. Как выразилась «Дейли телеграф»[58], это было «массовое убийство», а «Таймс»[59] писала о «бездушном режиме, который сначала стреляет, а потом задает вопросы». Что должен был делать Запад перед лицом такого варварства? Справедливо отмечалось, что никакие военно-воздушные силы Запада никогда бы не сбили самолет «Аэрофлота» с пассажирами на борту, даже если бы он действительно вел разведку.
Западные лидеры поклялись отомстить. Несколько стран закрыли свое воздушное пространство для «Аэрофлота», но вскоре выяснилось, что эта мера нанесла Западу такой же урон, как и Кремлю. Бизнесмены, собиравшиеся в Москву для обсуждения контрактов, изменяя маршруты своих полетов вынуждены были переплачивать. Если кому-то эти неудобства и принесли пользу, то только «Аэрофлоту». Западные бизнесмены все еще считали выгодным торговать с Москвой. Санкции против «Аэрофлота» оказались бесполезными и были сняты.