Мне удалось увидеть всю королевскую семью и даже поцеловать ручку королевы, грациозно и милостиво протянутую мне из окна.
Полюбовавшись красотами дворца, я с помощью тех же табуретов благополучно выбрался на площадь и вернулся к себе.
Однажды утром, примерно через пару недель после моего освобождения, ко мне явился Рельдресель в сопровождении слуги. Велев кучеру ждать, государственный секретарь попросил выслушать его и предпочел во время нашего разговора оставаться на моей ладони. Я охотно согласился из уважения к его личным достоинствам и в благодарность за хлопоты о моей судьбе перед королем. Мне было хорошо известно, что ни одно важное дело в королевстве не проходило без его ведома.
Прежде всего Рельдресель поздравил меня с освобождением, добавив, что своей свободой я обязан особому стечению обстоятельств в государственных делах.
«Каким бы блестящим ни казалось чужеземцу наше положение, — продолжал мой гость, — мы страдаем от двух страшных зол: от внутренних раздоров и от угрозы нападения коварного и сильного противника. Первое связано с тем, что около семидесяти лун тому назад в королевстве возникли две враждующие партии. Партия тремексенов объединила сторонников высоких каблуков, слемексены же объявили себя приверженцами низких. Возможно, вы, друг мой, заметили, — спросил государственный секретарь с легкой усмешкой, — что подданные его величества обуты в башмаки, имеющие каблуки разной высоты?»
Я кивнул.
«Тремексены утверждают, — продолжал он, — что обязательное ношение высоких каблуков было навечно закреплено нашей первой Конституцией. Однако нынешний король — сторонник низких каблуков, и он постановил особым указом, чтобы все служащие правительственных и придворных учреждений носили исключительно низкие каблуки. И это вы тоже заметили, как и то, что у его величества каблуки на башмаках на один дрерр, или четырнадцатую часть дюйма, ниже, чем у придворных. Вражда между обеими партиями доходит до того, что члены одной не могут находиться за общим обеденным столом с членами другой. Тремексены многочисленны, однако не имеют в руках власти. В то же время у нас появилось подозрение, что наследник престола симпатизирует этой партии, — нетрудно заметить, что один его каблук выше другого, вследствие чего его высочество прихрамывает… И вот на фоне этих внутренних раздоров близится беда извне — со стороны соседнего острова Блефуску…»
Рельдресель сделал паузу и внимательно посмотрел на меня.
«Вот вы утверждаете, — вздохнул он, — что на свете существуют другие королевства и государства, где живут такие же великаны, как вы. Однако наши ученые сомневаются в этом и склонны придерживаться гипотезы, что вы, мой уважаемый друг, скорее всего, свалились с неба. Кроме того, имеются летописи и исторические документы, в которых за период в шесть тысяч лун не упоминается ни одно государство, кроме великого королевства Лилипутии и империи Блефуску… Мы соседствуем с этим островным государством, однако в течение уже тридцати шести лун нам приходится вести с ним ожесточенную войну. Поводом для нее послужило следующее событие. Всем известно, что с незапамятных времен яйца всмятку полагается разбивать с тупого конца. Случилось так, что дедушка его величества, еще будучи ребенком, за завтраком порезался острым осколком скорлупы, разбив яйцо, которое ему подали. Его батюшка, прадед нашего короля, издал указ, предписывающий всем лилипутам разбивать яйца исключительно с острого конца… И что бы вы думали? Этот указ вызвал такое возмущение среди населения, что началась смута, которая переросла в настоящую революцию. Летописи упоминают о шести восстаниях, во время которых пострадали даже королевские особы. Около одиннадцати тысяч фанатиков были приговорены к смертной казни за отказ разбивать яйцо с острого конца.
Правители Блефуску упорно поддерживали и поощряли народные волнения, укрывая бунтовщиков в своих владениях. Там печатались прокламации и даже брошюры. В Лилипутии движение тупоконечников было давным-давно запрещено, его сторонники лишились права занимать государственные должности, а их книги преданы огню… Все еще больше осложнилось, когда с острова Блефуску в нашу сторону прозвучали обвинения в ереси и расколе. Мы, по утверждению их теологов, исказили основной догмат нашего великого общего пророка Люстрога. В пятьдесят четвертой главе духовной „Книги Алкорана“ сказано: „Все истинно верующие да разбивают яйца с того конца, с какого удобнее“. А какой конец — тупой или острый — считать удобным? Как по мне, так это личное дело каждого верующего. В общем, началась полемика, сопровождаемая теперь уже религиозными волнениями, были написаны и отпечатаны сотни томов, посвященных этому вопросу, однако все оказалось без толку и отношения между нашими странами окончательно испортились. А изгнанники-тупоконечники нашли убежище в империи Блефуску и приобрели огромное влияние на тамошних правителей.