— К тому же, — добавил доктор, — если явится капитан, он лучше нас будет знать, что делать; тем более, что мы-то совершенно этого не знаем. Его лаконичные письма ничего не говорят о цели нашей экспедиции.
— Достаточно уже того, — с живостью ответил Шандон,— что нам известно, какого держаться пути. Полагаю, что в течение целого месяца мы можем обойтись без сверхъестественного вмешательства незнакомца и его инструкций. Впрочем, мое мнение на этот счет вам уже известно.
— Ха-ха, я, признаться, тоже думал, — усмехнулся доктор,— что этот таинственный капитан оставит за вами командование бригом, а сам так и не появится, но...
— Но что? — недовольно спросил Шандон.
— Со времени получения второго письма я думаю иначе.
— Почему же?
— А потому, что хотя в письме и указано направление, которого мы должны держаться, в нем все-таки ничего не сказано о назначении брига; между тем необходимо знать, куда именно мы идем. Мы находимся в открытом море, и я спрашиваю вас: есть ли какая-нибудь возможность получить третье письмо? В Гренландии почтовая связь оставляет желать много лучшего. Вот видите, Шандон: по-моему, капитан ждет нас в каком-нибудь датском селении, в Голстейнборге или Уппернивике. Он, вероятно, отправился туда, чтобы запастись тюленьими шкурами, собаками и санями — одним словом, всем необходимым для полярных экспедиций. И потому меня нисколько не удивит, если в одно прекрасное утро он выйдет из своей каюты и как ни в чем не бывало начнет командовать бригом.
— Может быть, — сухо ответил Шандон. — Однако ветер крепчает, и было бы неблагоразумно во время такой погоды рисковать своими брамселями[17].
Шандон оставил доктора и отдал приказание убрать верхние паруса.
— Он упорно стоит на своем, — заметил доктор штурману.
— Да, — отвечал тот, — и это тем неприятнее, доктор, что, по-видимому, вы все-таки правы.
В субботу, под вечер, «Форвард» обогнул Галловейский мыс, маяк которого светился на северо-востоке; ночью бриг миновал мысы Кэнтай на северном и Фэр на восточном берегу Ирландии.
К трем часам ночи он обогнул остров Ратлин и через Северный канал вступил в океан. Это было в воскресенье, 8 апреля.
Ветер, достигавший по временам силы урагана, грозил отбросить бриг к ирландскому берегу; вздымались огромные волны, и корабль сильно качало. Если у доктора не было морской болезни, то только потому, что он старался ей не поддаться. В полдень мыс Мелинхед скрылся из виду на юге — то был последний клочок европейского материка, виденный отважными мореплавателями, и многие из тех, кому не суждено было снова увидеть этот мыс, долго провожали его взглядом.
Бриг в это время находился под 55°57' северной широты и 7°40' долготы по Гринвичскому меридиану.
К девяти часам вечера ураган стих; «Форвард», не убавляя хода, держал курс на северо-запад. Этот день послужил хорошим испытанием морских качеств брига; ливерпульские моряки не ошиблись: «Форвард» оказался отличным парусным судном.
В течение нескольких дней бриг быстро шел на северо-запад; ветер переменил направление и дул теперь с юга; море сильно волновалось; «Форвард» шел на всех парусах.
Буревестники целыми стаями носились над ютом. Доктор очень ловко подстрелил одного из них, и птица упала на бриг.
Симпсон, гарпунщик, взял ее и подал Клоубонни.
— Плохая дичь, — сказал Симпсон.
— Из которой можно приготовить отличное кушанье.
— Как? Вы станете есть эту дрянь?
— Да и вы не откажетесь! — засмеялся Клоубонни.
— Брр! — поморщился Симпсон. — Мясо этой птицы вонючее и жирное, как у всех морских птиц.
— Ничего! — сказал доктор. — Я так умею готовить эту дичь, что если и после этого вы признаете в ней морскую птицу, то я готов во всю жизнь не застрелить больше ни одного буревестника.
— Так, значит, вы к тому же еще и повар? — спросил Джонсон.
— Ученый должен знать все понемножку.
— Ну, тогда берегись, Симпсон, — сказал Джонсон: — доктор — человек ловкий; пожалуй, он заставит нас принять буревестника за отличную куропатку!
Клоубонни отнюдь не хвастал. Он искусно снял с буревестника подкожный слой жира, особенно толстый на ногах, и тем самым устранил источник рыбного запаха, столь неприятного в этой птице. Отведав приготовленного таким образом буревестника, все, в том числе и сам Симпсон, признали его отличной дичью.
Во время последнего урагана Шандон имел возможность вполне оценить достоинства своего экипажа. Он изучал каждого матроса в отдельности, что всегда обязан делать начальник судна, желающий избегнуть неприятности в будущем. Он знал теперь, на кого он может рассчитывать.