— Капитан Гаттерас! — вскричал пораженный Шандон.
По рядам экипажа глухим ропотом пронеслось это имя прекрасно известного всем английского мореплавателя.
— А теперь, — продолжал Гаттерас, — забросьте якоря на льдины, погасите огонь в машине, и пусть каждый займется своим обычным делом. Шандон, я намерен поговорить с вами о делах, касающихся брига. Зайдите ко мне в каюту с доктором, Уэллом и Джонсоном. Джонсон, распустите экипаж.
И Гаттерас, спокойный и невозмутимый, сошел со шканцев.
Кто же такой был этот Гаттерас и почему его имя произвело на всех столь глубокое впечатление?
Джон Гаттерас, единственный сын лондонского пивовара-миллионера, умершего в 1852 году, еще юношей поступил в торговый флот, несмотря на то что его ожидала блестящая будущность. Он стал моряком вовсе не потому, что чувствовал призвание к торговле, — нет, его соблазняли географические открытия. Гаттерас мечтал только об одном.— побывать там, где не ступала еще нога ни одного человека.
В двадцатилетием возрасте он обладал уже сильным и выносливым организмом людей худощавых и сангвинического темперамента. У него было энергичное лицо с правильными чертами; высокий, крутой лоб, прекрасные, но холодные глаза, тонкие губы скупого на слова рта; он был среднего роста, коренаст, с железными мускулами — словом, вся его фигура говорила о сильном характере.
Достаточно было взглянуть на него, чтобы сразу же признать в нем человека отважного; достаточно было его послушать, чтобы убедиться в его холодном и вместе с тем страстном темпераменте. То была натура, ни перед чем не отступающая, человек, с такой же уверенностью ставивший на карту жизнь других, как и свою собственную. Одним словом, это был один из тех людей, следовать за которыми можно лишь после зрелого размышления.
Однажды один французский офицер, желая сказать ему любезность, заметил:
— Если бы я не был французом, то хотел бы быть англичанином
— А если бы я не был англичанином, то желал бы быть только англичанином,— ответил Гаттерас, высокомерный, как вообще все англичане.
По ответу можно судить и о самом человеке.
Гаттерас хотел во что бы то ни стало закрепить за своими соотечественниками монополию географических открытий; но, к его крайнему сожалению, в течение предшествовавших столетий англичане очень мало сделали в этом отношении.
Америка открыта генуэзцем Христофором Колумбом; Индия — португальцем Васко да Гама; Китай — португальцем Фернандом д’Андрада; Огненная Земля — португальцем Магелланом; Канада — французом Жаком Картье; Зондские острова, Лабрадор, Бразилию, мыс Доброй Надежды, Азорские острова, Мадеру, Ньюфаундленд, Гвинею, Конго, Мексику, мыс Белый, Гренландию, Исландию, Южный океан, Калифорнию, Японию, Камбоджу, Перу, Камчатку, Филиппинские острова, Шпицберген; мыс Горн, Берингов пролив, Тасманию, Новую Зеландию, Новую Британию, Новую Голландию, Луизиану, остров Ян-Майена — открыли исландцы, скандинавы, русские, португальцы, датчане, испанцы, голландцы, и среди них не было ни одного англичанина. Гаттерас приходил прямо-таки в отчаяние, что его соотечественники исключены из славной фаланги мореплавателей, сделавших в XV и XVI веках столь важные географические открытия.
Правда, за последнее время англичане вознаградили себя открытиями, произведенными Стэртом, Стюартом, Бурке, Уилл-Кингом, Грэем — в Австралии, Пализерви — в Америке, Кириллом Грэемом, Уаддингтоном, Кеммингамом — в Индии, Бургоном, Спиком, Грантом и Ливингстоном — в Африке.
Но Гаттерасу этого было недостаточно, так как все названные выше открытия он считал скорее продолжениями чужих открытий. Надо было найти что-нибудь получше, и Гаттерас готов был даже изобрести целую страну, лишь бы только на его долю выпала честь ее открытия.
Гаттерас заметил, что если англичане и не составляли большинства в числе древних мореплавателей и если Новая Каледония открыта только в 1774 году Куком, а Сандвичевы острова, где Кук погиб, лишь в 1778 году, все же на земном шаре существовали места, на исследование которых направлялись, повидимому, все усилия англичан. А именно: то были полярные страны и моря, лежащие к северу от Америки.