— Что же я могу сказать тебе, друг мой? — неизменно отвечал Джонсон. — Я и сам знаю не больше твоего. Во всяком случае, ты будешь в доброй компании, с храбрыми молодцами, которые не ударят в грязь лицом, а это что-нибудь да значит! Стало быть, нечего и раздумывать: согласен или нет?
И большинство матросов соглашались.
— Пойми же ты, наконец, — добавлял иногда штурман, — что людей у меня хоть отбавляй. Плата такая высокая, какой не припомнит никто из моряков, и уверенность получить по возвращении кругленький капиталец — лакомая штука, братец ты мой.
— Что и говорить, лакомая штука,— говорили матросы.— Да к тому же, если вернешься цел и невредим, будешь обеспечен на всю жизнь, а это главное!
— Не скрою от тебя, — продолжал Джонсон, — что экспедиция продолжительная, трудная и опасная. Это точно сказано в наших инструкциях. Значит, ты должен заранее подумать, на что идешь. Видно, придется делать все возможное, а может быть, и того больше. Значит, если у тебя нет мужества и решительности, если ты боишься заглянуть в глаза смерти — словом, если тебе приятнее оставить свою шкуру в этом, а не в другом месте, здесь, а не там, то поворачивай оглобли и дай место молодцам посмелее тебя.
— Но, — говорил прижатый к стене матрос, — вы-то, по крайней мере, знаете капитана?
— Пока что, дружище, наш капитан — Ричард Шандон.
Надо вам сказать, что так думал и сам Шандон; он в глубине души надеялся, что в последнюю минуту поступят точные инструкции насчет цели путешествия и что он останется капитаном брига. Он даже намекал на это в беседе со своими помощниками и строителями судна, следя за работами на бриге, шпангоуты которого торчали на биркенхедокой верфи, подобно ребрам лежащего на спине кита.
Шандон и Джонсон строго придерживались инструкции относительно подбора матросов. Вид у последних был вполне удовлетворительный. Все они были крепкие, цветущие люди, способные вынести самые жестокие холода. Все они обладали энергией и решительностью, но не все были равноценны; некоторых из них, например матросов Гриппера, Гарри <и гарпунщика Симпсона, показавшихся ему слишком худыми, Шандон не хотел было принимать. Однако они были крепкого сложения, и чувствовалось, что в них бьется горячее сердце; так что, в конце концов, он решился.
Покончив с вербовкой экипажа, Шандон, Джонсон и Уэлл занялись заготовкой съестных припасов, строго придерживаясь инструкций капитана, инструкций точных, ясных, подробных, определяющих как число, так и качество самых мелких предметов пищевого довольствия. Благодаря ордерам, которые имел Шандон, все оплачивалось чистоганом с надбавкой на восемь процентов, тщательно относимых Шандоном на счет «К. 3.».
В январе 1860 года все было в полной готовности: экипаж, продовольствие и груз. Бриг достраивался. Шандон каждый день бывал в Биркенхеде.
23 января, утром, Шандон, по обыкновению, находился на палубе одного из тех широких паровых катеров, которые беспрестанно совершают рейсы между обоими берегами реки Мерсей. Как обычно, над рекой стоял густой туман, заставлявший моряков прибегать к помощи компаса несмотря на то, что каждый рейс длился не более десяти минут.
Однако, как ни густ был туман, он не помешал Шандону разглядеть низенького, довольно толстого человечка с приятным, веселым лицом и живым взглядом. Человечек подошел к Шандону, схватил его за обе руки и потряс их с «чисто южным» пылом и фамильярностью, как сказал бы француз.
Но субъект этот не был уроженцем юга; когда он говорил, то отчаянно жестикулировал: так и казалось, что если мысль его не проявится в каком-либо жесте или телодвижении, она может взорвать его мыслительный аппарат. Глаза его, маленькие, как у человека умного, и большой подвижной рот были чем-то вроде предохранительных клапанов, через которые выходил излишек внутреннего напряжения; он говорил так много, что, по правде сказать, Шандон ничего не мог понять.
И хотя он ни разу до этого не видел человечка, он сразу же понял, с кем имеет дело, и покуда незнакомец отдувался, Шандон быстро проговорил:
— Доктор Клоубонни?
— Он самый, собственной персоной! Я уже более четверти часа ищу вас повсюду. Поймите же мое нетерпение! Еще пять минут — и я сошел бы с ума! Итак, вы помощник капитана, Ричард Шандон? Значит, вы существуете, вы не миф? Вашу руку, вашу руку! Позвольте мне еще раз пожать ее! Да, это рука Ричарда Шандона! Но если существует Ричард Шандон, то существует и бриг «Форвард», которым он командует; если же он командует бригом, то отправится в море, а если отправится в море, то возьмет с собой доктора Клоубонни!