Кратер был великолепен! В какой‑то мере его осмотр компенсировал неудачу команды «Аполлона-14», не увидевшей чашу Конуса. Но при общей длине вала более километра исследовали только два небольших участка. Земля упрямо их торопила, надеясь завершить начатое бурение. Это раздражало командира: он не понимал, почему в первой роверной экспедиции приоритет отдан геофизике, а не геологии. Проскочив большое дюнное поле, они увидели LM. «Дом, милый дом!» — радостно воскликнул Ирвин.
Скотт настроился пробурить вторую 1,5–метровую скважину, установить датчик и на этом закончить, но вдруг Земля приказала сверлить 3–метровую скважину для взятия самой глубокой колонки грунта, которая в плане стояла под вопросом. Бурение шло тяжело, явно по вине оборудования, но Земля «уперлась» (так вот зачем их так настойчиво гнали с горы!). Расчетное время исполнения трехмет- ровки — 30 минут. Но они уже отставали от графика на 30 минут, как раз из‑за эксперимента по бурению, и Дэйв предполагал, что их поторапливают, чтобы отыграть эти полчаса. Но удваивать это отставание казалось непродуманным шагом. Скотт не стал спорить, надеясь, что повезет. Не повезло.
Обычно, если бур увязает в материале, это значит, что или шнек бура зацепился внутри за что‑то, или шлам уплотнился в шнеке, образовав «внутреннюю гайку», и бур ввинчивается в нее, как болт. Чтобы продолжить сверлить, нужно дергать перфоратор вверх — вниз, но это на Земле — с хорошей опорой, в удобной позе, в нестесняющей спецодежде, — а на Луне? Заставлять астронавта «рвать руки», догадываясь, что со «сверлилкой» что‑то не в порядке?
Рис. 6.101. Привет, земляне! Джеймс Ирвин и его лунное хозяйство на фоне гор Хэдли.
Скотт разбил пальцы в кровь. Он смог закончить вторую полутораметровую скважину для теплового датчика и полностью заглубить на 3,0 м трубу — колонку, но вынуть ее уже не было сил. Ирвин видел, как Дэйв мучается, каждую минуту трясет руками от боли, но его самого Земля так загрузила параллельными заданиями по исследованию механических свойств грунта, что он ничем не мог помочь командиру. В сумме за два дня в жертву бурению было отдано уже больше часа — время, равное половине стандартного роверного маршрута. Астронавты были предельно раздосадованы: значит, бурение предстоит и в третий день? Отставание от графика уже удвоилось, а завтра еще увеличится… Установив флаг США (последнее задание второго дня), они взобрались в LM. Когда Дэйв снял перчатки, Джим увидел пальцы его рук, сплошь покрытые синяками, с кровоподтеками под ногтями.
Возвращение в LM — это не сбрасывание заснеженной шубы на руки слуг: выбраться двоим из облипших лунной пылью скафандров в помещении размером с ванную комнату и не перемазаться! Пыли в кабину набилось столько, что она превратилась в мрачноватый угольный короб. «Эй, Ал, — кричал со смехом чумазый «шахтер» Ирвин пролетающему над ними Уордену, — скинь нам сюда мое мыло!» В эту «ночь» Ирвину снился настоящий лунный сон — они ехали с Дэйвом на ровере по бесконечной золотистой пустыне.
Желание свернуть миссию почувствовалось с первых минут третьего дня. Астронавтов предупредили, что выход будет укорочен до 5 часов за счет похода к Северному комплексу кратеров. Скотт категорически возражал, ЦУП отступил: «Ну, посмотрим, как получится по времени…» Чувствовалось, что руководство боится отправлять усталых астронавтов на пропыленном, впервые испытываемом ровере в третий большой маршрут. В ЦУПе наблюдался «синдром второго дня» — чувство достаточности достигнутого.
Скотт был на грани бунта, когда услышал приказ обязательно до выхода выдернуть забуренную вчера 3–метровую трубу. В отряде астронавтов у Скотта была кличка «американский лось» за чудовищную выносливость на тренировках и стальную выдержку в разборках с начальством. Стерпел он и в этот раз, хотя настойчивость ЦУПа уже обернулась разбитыми руками астронавтов и первым употреблением лекарств на Луне (накануне Дэйв не смог уснуть без аспирина).
Солнце было уже высоко, это чувствовалось даже сквозь скафандры. Застрявший бур выдирали из грунта вдвоем 28 минут, упираясь в ручки дрели плечами (снабдить их домкратом Земля забыла). Выдернутую 3–метровую трубу — колонку требовалось еще разобрать, чтобы всунуть в LM, но тиски для развинчивания были собраны наоборот — губки вместо зажима детали расходились при нажатии, так же «работали» и разборочные клещи. Терпение Скотта кончалось, «Сколько часов вы хотите потратить на все это?» — резко спросил он ЦУП. Но на помощь пришла смекалка: на ровере были тиски для разборки ручных трубок — кернов; слабенькие, но справились!