Мореплаватель – заключённый, узник посреди самой вольной, самой широкой из дорог, он прикован к перекрёстку, открывающемуся во все концы света. Вечный пассажир. Никому неведомо, куда причалит его корабль. Когда его нога вновь ступит на землю, никто не сможет сказать, откуда он прибыл.
Не такова ли и душа человека – одинокий челнок в безбрежном море желаний, в бесполезном поле забот и неведения, играющем бликами ложного знания, челнок, заброшенный в сердцевину неразумного мира? Душа наша окажется в конце концов во власти великого моря безумия, если не найдёт надежного якоря веры, если не сумеет поднять паруса для веяния Духа Божия, который направит наш корабль в неизвестный до поры порт назначения.
Преподобный Иоанн – капитан Мории
Лишь легкомысленные дураки не унывали. Нашлись среди них те, кто умел проложить курс по звёздам. Кто умел управлять кораблём, парусами при шторме и волнении. До нас не дошло, с какими проблемами столкнулись жители Мории в первые часы, дни и месяцы плавания. И пережить это могли только настоящие дураки, только те, кто не задумывался о будущих проблемах, не боялся препятствий, не хмурил брови от забот, кто с песней и шуткой встречал удары судьбы, не унывал, верил в лучшее, подставлял плечо соседу и побеждал в конце концов.
Ведь с ними был их капитан Преподобный Иоанн Летсер. Единственный душевно здоровый среди отверженных, падших и больных. Много переживший. Никого не предавший. Не поступившийся ни верой, ни принципами. Чудесным образом избежавший смерти и перенёсший душевное потрясение. Обласканный Господом и Девой Святой. Пересмотревший многое из того, во что верил. Но сохранивший себя в чистоте, чтобы продолжить писать книгу жизни с чистого листа. Вырвавшийся из объятий косных норм и церковных догматов Средневековья. Сделавший сам себя заново. Не потерявший искренней веры в Слово Божье и в любовь между его чадами.
Он стал другим человеком, перевернул внутри себя этот ортодоксальный мир как прочитанную страницу и пошёл дальше.
Простодушный монах, умевший удивляться. И умевший удивлять. Открытый, душевный. В общении с ним чувствовалась особая доброта, свойственная очень сильным людям. «Железный портняжка» – так шутливо называли его морийцы. Иоанн не захотел сменить свою скромную монашескую тунику, перевязанную простой верёвкой, и открытые сандалии на одежду бравого капитана. Но в его капитанских качествах вряд ли кто-нибудь мог бы усомниться. Достаточно было бегло взглянуть на толпу морийцев, собравшихся на верхней палубе, чтобы сразу понять, кто из них капитан. Смелый, решительный взгляд, могучая стать приземистого монаха. Жёсткие ладони, огрубевшие от морского труда. В самую плохую погоду, в минуты наибольшей опасности он отодвигал штурмана и боцмана, брал в жилистые руки штурвал огромного корабля. Зорко вглядывался он в буруны моря сквозь ревущую мглу шторма, выискивая опасные мели и рифы. Если нужно, первый хватался широкими ладонями за канат, натягивающий парус или удерживающий шлюпку. Вычёрпывал воду из трюма. Не задумываясь, брал в руки боевой топор при нападении пиратов. Вместе с морийцами плотничал, ковал железо, шил одежду. Вместе со штурманом наносил на карту маршрут движения корабля.
Первым был Иоанн и на весёлых пирушках, гуляньях, на свадьбах, на праздниках рождения детей, масленицы, Рождества и Пасхи. Он и петь умел, и плясать, и слово доброе сказать. Говорят, что выпить по случаю тоже был не дурак. Видать, и женщины не обходили вниманием «железного портняжку». Но об этом мало что известно. Известно только, что семьей он не обзавёлся. Потому что был беззаветно предан народу Мории, и всю свою жизнь без остатка отдавал на благо родного корабля. Потому и умел Иоанн найти для каждого человека единственно нужное в данный момент тихое слово. Советом поддерживал людей и делом помогал. Врачевал. Исцелял больных. Бесов изгонял. Язычников обращал в Божью веру. Такая ему была дана сила.
Шли годы. Морийцы жили, словно одна семья. Каждый готов был помочь соседу. Если случались ссоры, обиды, никто в суд не обращался. Собирались друзья, родственники и, беседуя по-дружески, находили компромисс, уговаривали примириться враждующих и непримиримых. Если и не участвовал Иоанн в таких беседах, всё равно переговорщики чувствовали его незримое присутствие. Иоанн как бы нашёптывал непримиримым и враждующим какие-то самые главные слова, добрые слова, примиряющие спорщиков друг с другом.