«Все, конец! — прорычал мне в ухо знахарь. — Иду отлить!»
На следующее утро к нам явилась делегация обитателей деревни во главе со знахарем; он снова был бодр и жизнерадостен.
Знахарь поднялся на маленький деревянный приступок перед нашей хижиной и сел у порога.
«Я пришел послушать моих духов», — объявил он.
«Сопровождающие лица» набились в хижину и расселись вокруг магнитофона. В небольшом вигваме места для всех желающих услышать это чудо не хватило, и многие гости полукругом стояли снаружи у входа.
Я подсоединил динамик и включил запись. Знахарь был счастлив, и, слушая, как звуки обряда плывут в солнечном свете, он то потрясенно вздыхал, то одобрительно подталкивал меня локтем, то цыкал на своих, мол, потише, а иногда нервно подхихикивал. Когда последняя песня закончилась, я поставил магнитофон на паузу и стал записывать за знахарем имена духов, а также рассказы об их внешности, происхождении и свойствах. Некоторые, как оказалось, наводят ужас своей разрушительной силой, другие, напротив, помогают при несерьезных болезнях.
«А этот, слушай! — завопил от радости знахарь после одной из песен. — Очень сильный и хорошо лечит от кашля».
Мы прослушали все девять песен. Но вот из бобины выскользнули последние сантиметры пленки, и я выключил магнитофон.
«А остальные где?» — проворчал знахарь.
«Кажется, эта машина в темноте сжульничала, — забормотал я, — и не запомнила всех песен».
«Тут нет самых сильных. — Знахарь явно обиделся. — Нет авауи, нет ватабиара, а они хорошие духи».
Я снова стал оправдываться, и знахарь подобрел.
«Хочешь увидеть духов?» — спросил он.
«Очень, очень хочу, — закивал я, — но ведь человеку нельзя их видеть, они приходят в вигвам только ночью».
Знахарь доверительно заулыбался.
«Днем у них другой вид, я прячу их у себя в вигваме. Подожди, сейчас приведу».
Он вернулся с бумажным свертком, снова уселся на приступок и осторожно развернул бумагу. Внутри оказалось много мелких, гладко отполированных камешков. Он по одному протягивал камни мне и объяснял, что каждый из них значит. Здесь был обломок кварца, рядом с ним — вытянутый, похожий на небольшую палочку осколок какого-то минерала и камень с четырьмя странными контурами на поверхности, которые, по мнению знахаря, означали руки и ноги духа.
«Я прячу их в вигваме, в тайном месте, потому что это очень сильные духи и если другой человек, который делает пиай, о них узнает, он может их забрать, чтобы меня убить. А этот, — трагически добавил он — самый очень-очень плохой».
Он передал мне ничем не примечательный маленький камешек. Я внимательно и почтительно разглядел его и протянул Чарльзу. Не знаю, кто из нас оплошал, но камень упал и закатился в щель между досками настила.
«Это был мой самый сильный дух!» — отчаянно завопил знахарь.
«Не беспокойся, — забормотал я, вскакивая, — мы сейчас его найдем». Я прошел чуть вперед и, на глазах ошеломленной публики, извиваясь, полез под настил. Земля была сплошь усыпана гравием, всюду, куда ни глянь, валялись камни, словно близнецы похожие на нашего воплотившегося духа.
Чарльз опустился на колени рядом со мной и просунул палку в щель, куда укатился бесценный камень. Я стал всматриваться вглубь, но опознать среди обломков гравия тот, единственный, было невозможно. Я наугад вытащил один, передал его через щель Чарльзу, а тот вручил знахарю.
«Нехороший!» — презрительно рявкнул знахарь и с отвращением отшвырнул мою находку.
«Ничего, сейчас найдется», — прокричал я в ответ из-под пола и передал двух других кандидатов. Их постигла та же участь. За последующие десять минут мы перебрали несколько десятков мелких камешков. Наконец знахарь признал один и угрюмо пробурчал: «Вот мой дух».
Взъерошенный, весь в пыли, я вылез на свет божий. Жители деревни обрадовались обретенному камню не меньше нашего, только оставалось загадкой, действительно ли мы нашли именно тот, что уронили, или лекарь в конце концов согласился на любой, лишь бы жители деревни не подумали, что он утратил один из своих главных источников силы, а вместе с ним — непререкаемый авторитет.
Знахарь бережно положил камень в сверток, к другим духам, и поспешил к себе в вигвам, чтобы их перепрятать.
Пополудни мы покинули деревню и поплыли вверх по Кукуи. Выздоровел ли вождь, для нас навсегда осталось тайной.