После завтрака к нам явился Тедди Мелвилл с известием о том, что большая группа вапишана отправилась на соседнее озеро рыбачить традиционным для этих мест способом, то есть отравив предварительно воду. Там вполне может встретиться какое-нибудь интересное для нас животное, предположил Тедди, и позвал ехать с ним. Мы забрались в его грузовик и покатили по саванне. Дорога была легкой. То тут, то там мелькали поросшие кустарником и пальмами извилистые заливы и речки; они были видны издалека, и объехать их труда не составляло. Единственными препятствиями на нашем пути оказались чахлые кусты шероховатой мортонии, а также высокие, причудливо вытянутые башни термитников, кое-где стоящие поодиночке, а в других местах — так близко друг к другу, что нам казалось, будто мы едем по огромному кладбищу. Между разбросанными по саванне ранчо тянулись основательно разбитые проселочные дороги, но озеро, к которому мы ехали, находилось в глуши, поэтому Тедди заранее свернул с главной тропы и стал по наитию пробираться между кустами и термитниками. Вскоре на горизонте показалась полоска деревьев. Значит, озеро совсем близко.
По прибытии мы увидели, что длинный залив перегорожен баррикадой из деревянных прутьев, кольев и жердей. Внутри запруды плавали особые лианы, которые вапишана собирали за много километров отсюда, в горах Кануку. Вокруг, ожидая, когда рыба, одурманенная ядовитым соком лиан, всплывет на поверхность, собрались рыбаки с луками и стрелами наготове. Одни устроились на корягах, свисавших над водой, другие забрались на специально построенный посреди озера настил, кое-кто стоял на сделанных из подручных материалов маленьких плотах, остальные плавали взад и вперед по озеру в деревянных каноэ-долбленках. На прибрежной поляне женщины разожгли огонь, развесили гамаки и приготовились разделывать пойманную мужчинами рыбу. Но улов пока не шел, и рыбачьи жены постепенно теряли терпение. Эти дурни, ворчали они, такую большую запруду устроили, а лиан побольше набросать пожадничали, вот яд на рыбу и не действует. Три дня тяжелой работы — и все насмарку. Тедди на языке вапишана расспрашивал о новостях и, помимо прочего, узнал, что одна из женщин видела на противоположном берегу огромную нору, в которой, по ее словам, наверняка живет большой зверь. Какой именно — она не знала. Может быть, анаконда, а может, кайман.
Кайман относится к той же группе рептилий, что и крокодил и аллигатор. На взгляд человека несведущего, эти рептилии очень похожи друг на друга, но Джек утверждал, что у них множество отличий и, хотя все трое живут в Южной Америке, среда обитания у них совсем разная. Здесь, в Рупунуни, по его словам, можно встретить черного каймана, который, по рассказам, достигает шести метров в длину. Джек заметил, что предпочел бы «симпатичного крупного каймана» или, коль на то пошло, не отказался бы от приличных размеров анаконды. Словом, кто бы ни обитал в норе, надо его поймать. Мы забрались в каноэ и поплыли через озеро; нас сопровождала одна из женщин.
Отстрел рыбы
После недолгих поисков мы обнаружили две норы — одну сравнительно маленькую, другую побольше. Они были соединены друг с другом: когда мы просунули палку в ту, что поменьше, из соседней донеслись всплески воды. Для начала мы забросали выход из более тесной норы прутьями. Чтобы неведомый зверь не сбежал через более широкий лаз и, вместе с тем, чтобы он мог свободно вылезти, а мы — его поймать, пришлось срубить на берегу несколько молодых деревьев и, воткнув их в прибрежную тину, полукруглым забором огородить вход. Зверь, ради которого мы приплыли, не появлялся; на возню в малой норе он не реагировал. Чтобы расширить нору, было решено немного прокопать илистый берег. Мы начали осторожно снимать верхушку лаза, как вдруг берег затрясся от ужасающего подземного рева, какой вряд ли могла произвести змея.
Выкапывание каймана из норы
Я осторожно вгляделся через загородку в темный, сырой тоннель и увидел в илистой воде большой желтый клык. Это был кайман, и, судя по размеру зуба, довольно крупный.
Самое грозное оружие каймана — его огромные челюсти и невероятно мощный хвост. И тем и другим он может серьезно покалечить, но, к счастью, наш распластался в своей норе так, что надо было остерегаться только какой-то одной его части в один момент времени. Взглянув на его клыки, я тут же понял, что грозит мне. Джек топтался по илистому дну внутри загородки, пытаясь сообразить, как именно кайман лежит и как его вытащить. Если этот гад решит спасаться бегством, Джеку придется очень высоко и быстро подпрыгнуть, чтобы не лишиться ноги. Мне тоже было небезопасно бродить по пояс в воде, лавируя между берегом и Чарльзом, стоявшим в каноэ на расстоянии, которое требовалось для качественной съемки. Я был уверен: если кайман рванет в сторону Джека, наша хлипкая загородка тут же рухнет под тяжестью зверя. Джек, скорее всего, успеет выскочить на берег, а вот мне придется некоторое время шлепать по воде прежде, чем я окажусь в безопасности. Вряд ли стоит уточнять, что кайман на такой глубине передвигается гораздо быстрее, чем я. К тому же по неведомой причине — скорее всего, потому, что я перепугался намного сильнее, чем ожидал, — у меня не получалось держать каноэ так, чтобы Чарльзу было удобно с него снимать. После того как я чуть было не перевернул наше «плавсредство» вместе с моим другом и его аппаратурой, Чарльз решил, что для камеры будет безопасней, если он спустится ко мне в воду.