Казалось невозможным, что накануне они думали, что они могут быть просто восходом солнца от того, чтобы найти другие племена. Теперь, после того как они попали прямо в атаку барсука, ни одна кошка не могла быть уверена, были ли их направления точными. Если Темнохвост ошибался насчет логова барсука, в чем еще он мог ошибаться? Орлокрылый вспомнил их спор о «дереве, которое раскололось на три». Что, если бы он был прав? Что, если это было неправильное дерево, и с тех пор они шли неправильным путем?
Глядя на своих соплемёнцев, Орлокрылый встряхнул шкуру и вздохнул. Среди всех этих вопросов одно было неоспоримо: Билли—шторм мертв, а Орлокрылый не знал, что будет дальше.
«Кто бы мог подумать, что наши поиски так закончатся?»
Цветогривка и Галька сидели, прижавшись друг к другу, на противоположной стороне тела Билли—шторма, оба неподвижны и молчали. Сначала Орлокрылый не мог видеть Пчелоуса, пока не заметил серо—белого кота, хромающего из—за зарослей ежевики.
«Я осмотрелся вокруг», — пробормотал он, присоединяясь к Орлокрылу. «Мы не должны оставаться здесь, так близко к барсукам. Но сначала мы похороним Билли—шторма».
Галька подняла голову. «Нет! Мы должны забрать его обратно, чтобы похоронить среди его соплеменников. Это то, чего хотела бы Листвяная Звезда».
Пчелоус покачал головой. «Я понимаю твое беспокойство, Галька, но это слишком далеко. Кроме того, его тело привлекает хищников. Ты же не хотите этого, не так ли?»
В ответ Галька что—то горестно прошептала. Затем она на мгновение осмотрела землю, а затем подошла к месту у основания дерева и начала царапать землю. Орлокрылый и Цветогривка присоединились к ней, выкапывая могилу для Билли—шторма. Никто не заговорил, пока они выполняли задачу, не обращая внимания на собственные раны и усталость.
Орлокрылый не мог поверить в то, что все пошло не так. Так много смертей произошло за такое короткое время. Сначала Мраколап, а теперь Билли—шторм… Возможно, ужасные вещи будут происходить, пока мы не найдем «остающуюся искру».
Теперь, когда Орлокрылый смотрел на Гальку, он чувствовал только сочувствие и понимание. Трудно было вспомнить, на что была похожа старая враждебность. Его сердце казалось, что оно разбивается из—за нее; он видел, как дрожат её лапы, когда она толкала их в землю, выкапывая яму для своего любимого наставника.
«Я точно знаю, что она чувствует — как я чувствовал, когда умер Мраколап».
Когда могила стала достаточно глубокой, они положили в нее тело Билли—шторма и накрыли его, каждый по очереди толкал землю в яму. Когда задание было выполнено, все четыре кошки на мгновение остановились у могилы в безмолвном уважении, и Орлокрылый попытался вспомнить слова, которые Эхо произнесла над телом Мраколапа.
«Пусть Звездное племя осветит тебе путь, Билли—шторм. Желаю тебе удачной охоты, быстрого бега и укрытия во сне».
Кошки склонили головы, и в этот момент луч солнечного света пробил ветви дерева и коснулся могилы Билли—шторма.
— Послушайте, это может быть почти послание Звездного племени, — пробормотал Пчелоус.
Орлокрылый хотел верить, что старший воин прав, но эти слова принесли ему очень мало утешения, и он мог видеть, что Гальку это тоже не утешало.
Когда они отошли от холма земли, Орлокрылый повернулся к Гальке, неловко подыскивая слова.
«Спасибо, Галька», — мяукнул он. «Ты спасла мне жизнь и жизнь Цветогривки. Если бы не ты, меня бы сейчас не было в живых. Я очень благодарен тебе».
Поначалу Галька не ответила, просто отошла от него. Затем она резко обернулась, в глазах её были боль и гнев. «Мне следовало остаться, чтобы защитить своего наставника», — прошипела она. «Если бы я только не оставила его, чтобы помогать тебе и Цветогривкау, он мог бы быть еще жив».
Орлокрылый почувствовал, как его сердце упало в живот. Галька не просто скорбит по своему наставнику; она винит себя!
До этого Орлокрылому и в голову не приходило, что Галька сделала что—то, о чем она могла бы сожалеть, но теперь он понял, что они разделили больше, чем он когда—либо ожидал. «Я винил себя в смерти Мраколапа, потому что первым спас Гальку. Она винит себя в Билли—шторме, потому что она помогла мне и Цветогривкау защитить себя, когда барсуки убили бы нас».
Орлокрылый знал, что это только усугубит горе Гальки. Но поскольку он чувствовал то же самое, он также знал, что сейчас не время обсуждать это с ней. Ей нужно время, чтобы подумать о том, что произошло. Он держал свои челюсти сжатыми.