Путешествия по Европе, Азии и Африке, с 1394 года по 1427 год.

Когда же умирает аббат, тот из монахов, который служит для него панихиду, по окончании оной, находит на алтаре записку с именем того, кто должен сделаться игуменом, и лампада сего последнего сама собою зажигается. В том же аббатстве есть ключ, прыснувший из скалы, когда Моисей ударил ее своим жезлом. Недалеко оттуда есть церковь, построенная на том месте, где Матерь Божия явилась пред монахами; немного выше есть часовня, указывающая место, куда бежал Моисей после того, когда узрел Бога. Есть тут также часовня пророка Илии, построенная на отлогости горы Хорив. Недалеко оттуда — часовня на том месте, где Бог вручил Моисею десять заповедей; а на самой горе — пещера, в которой Моисей постился сорок дней. С подошвы этой горы дорога ведет чрез большую долину к горе, куда св. Екатерина была перенесеиа ангелами. Некогда тут стояла часовня, но теперь она в развалинах. Хотя тут собственно две горы (Хорив и Синай), но так как между ними пролегает одна только долина, то они, по причине их близости, подразумеваются обе под именем горы Сииай.

XXXIX. Об иссохшем дереве.

Недалеко от Хеврона есть долина и деревня Мамврия (mambartal), где можно видеть иссохшее дерево, называемое язычниками Куру-дирахт (kurruthereck, Kirrutherek). Это дерево, которое также называется Сирпу (Carpe, Sirpe), существует со времен Авраама и не увядало до тех пор, пока Спаситель не был распят на кресте. С тех пор оно иссохло; но есть предсказание, что с запада придет князь и велит читать обедню под деревом, которое тогда снова расцветет и принесет плоды. Оно весьма уважается язычниками и они хорошо его стерегут[119], так как оно, между прочим, исцеляет страждущих падучею болезнью (wenn einer den vallenden siechtag hat), если только они к нему приближаются. Item считают два дня порядочной ходьбы от Иерусалима до Назарета, — города некогда значительного, где был воспитан наш Спаситель. Ныне — это деревушка, где дома повсюду раскинуты и которая окружена горами. Была церковь на том месте, где ангел Гавриил благовестил Деве Марии. Теперь там только виден столп[120], хорошо сторожимый язычниками, ради жертв, приносимых туда христианами, которые они себе присваивают. Они охотно поступили бы еще хуже с христианами, но их удерживает предписание султана.

XL. О Иерусалиме и святом гробе.

Я был в Иерусалиме во время войны, когда тридцатитысячный корпус наш стоял на биваках в прекрасной долине близ Иордана. Посему-то я не мог посетить всех святых мест и поговорю только о тех, которые имел случай видеть, побывав два раза в Иерусалиме с одним колджи, по имени Иосиф[121].

Иерусалим лежит между двух холмов и терпит большой недостаток в воде. Язычники называют его Кудс…. (Kurtzitalil, Kurtzitald)[122]. Красивая церковь с гробом Спасителя высока, кругла и вся покрыта свинцом. В середине этой церкви, находящейся пред самым городом, в часовне на правой руке, стоит святой гроб, до которого никого не пускают, за исключением знатных особ. Но в стене святой сени (Tabernacket) вделан камень святого гроба, и к нему-то притекают пиллигримы и целуют его[123]. Есть там также лампада, которая горит круглый год до великой пятницы, затем тушится и снова зажигается в светлое воскресенье. Накануне сего дня подымается над святым гробом свет в роде огня[124], и многие поклонники стекаются туда из Армении, Сирии и земли священника Иоанна, чтобы узреть этот свет. Направо, на горе Кальварии, есть алтарь (последнее слово пропущено в Гейдельбергской рукописи; оно мною прибавлено по Пенцелю), возле которого столп, к которому был привязан Спаситель, когда Евреи бичевали его. Возле этого алтаря, в сорока двух ступенях под землею, были найдены кресты — Спасителя и обоих разбойников. Пред вратами часовни, находящимися в двенадцати ступенях выше, показывают место, где Христос на кресте говорил Матери своей: жено! се сын твой, а к св. Иоанну: се, мати твоя. По этим же ступеням он шел вверх, когда нес крест, и тут, хотя немного выше, есть часовня, где служат священники из страны священника Иоанна[125]. Пред городом находится церковь св. Стефана, который был там побит каменьями[126]; относительно же Золотых ворот, они находятся в направлении к долине Иосафатовой. Пред церковью Воскресения, в недальнем от нее расстоянии, есть большой госпиталь св. Иоанна, со сто тридцатью четырьмя мраморными столбами[127]. Возле сего госпиталя, где принимаются больные, есть другой на пятидесяти четырех столбах, также мраморных. Ниже госпиталя, находится прекрасная церковь Богоматери, называемая Большою, ддя различия ее от другой церкви, посвященной ей же и находящейся в недальнем от первой расстоянии, на том самом месте, где Мария Магдалина и Мария Клеопова рвали на себе волосы, когда видели Христа на кресте. Пред церковью, в направлении к церкви св. гроба, находится храм нашего Господа. Это великолепное круглое здание, покрытое оловом, лежит среди площади, вымощенной мрамором и окруженной красивыми домами; язычники не пускают туда ни христиан, ни евреев[128], Возле большого храма есть церковь, покрытая свинцом и называемая престолом Соломона. Налево — дворец, называемый храмом Соломона и в нем церковь, посвященная св. Анне, а в той церкви купель, исцеляющая от всякого рода болезней тех, кто в ней купается. Тут-то Спаситель исцелил расслабленного (den bettruesen, Bettlaegrigen)[129]. Недалеко оттуда — дом Пилата и, в его соседстве, дом Ирода, который велел умертвить новорожденных младенцев. Немного далее, можно видеть церковь св. Анны, в которой хранится рука св. Иоанна Хрисостома и большая часть головы св. Стефана. На улице, ведущей на гору Сион, стоит церковь св. Иакова, и близ горы — церковь Богоматери, на том самом месте, где она жила и скончалась. На отлогости горы есть часовня, где хранится камень, который был поставлен к гробу Спасителя. Там есть также столп, к которому привязывали Спасителя, когда Евреи его заушали: ибо тут же иаходился дом еврейского "епископа" Анны. В тридцати двух ступенях выше указывают место, где Спаситель умывал ноги своим ученикам, и недалеко оттуда место погребения св. Стефана, равно и то, где Матерь Божия слышала ангелов, поющих обедню; в той же часовне, возле большого алтаря, сидели апостолы в день Троицы, когда к ним явился Святой Дух. На том же месте Спаситель праздновал Пасху со своими учениками. Гора Сион, входя в состав города, возвышается над ним[130]. У подошвы горы иаходится красивый замок, построенный по приказанию короля-султана[131]; на вершине горы находятся гробницы Соломона, Давида и многих других королей[132]. За горою Сионом и храмом Соломона есть дом, где Христос воскресил девицу, и также место погребения пророка Исаии, тогда как гробница пророка Даниила находится пред городом, между ним и горою Елеонскою, в долине Иосафатовой, примыкающей к городу. В этой долине, орошаемой рекою, находится гробница Богоматери в сорока ступенях под землею[133]. Недалеко оттуда — церковь, где погребены пророки Иаков и Захария. Над долиною поднимается гора Елеонская и недалеко от нее — гора Галилея[134].

119

Ниже, в главе XL, Шильтбергер возвращается к Хеврону, коего расстояние от Иерусалима он правильно определяет в семь льё (Raumer, Palaestina, 4-е изд. 201). Он также не ошибся, говоря, что Хеврон был главным городом Филистимлян, так как, по Иосифу Флавию (XII, 10), он был царским городом Хананитов. Иссохшее дерево, которое он застал в долине Мамврийской, близ Хеврона, названо у Неймана Corpe, а в издании 1814 года Sirpe, напоминающее Фальмерайеру (пр. 199) турецкое наименование кипариса: serw. Если же правильнее было бы держаться чтения carpe, то спрашивалось бы, не говорит ли Шильтбергер о рожковом дереве, которое могло быть так называемо по-турецки или арабски (ср. Die Charube von Kufin у Розена, Die Patriarchengruft zu Hebron, в Zeitschrift f. allg. Erdk. N. F. XIV, 426). Также могло статься, что он под иссохшим деревом разумел теребинф, находившийся, по Иосифу Флавию и другим авторам, в этих местах, где, впрочем, небольшая долина, ныне безлесная, все еще у туземцев означается, без сомнения не без причины, именем Шаллет-ель-Бутме, "место теребинфа". Мало-по-малу теребинф Иосифа был смешиваем с дубом Библии, который еще был обременен плодами, когда его видел наш игумен Даниил (изд. Норова, 87), и мог быть тождественный с огромным деревом той же породы, о котором говорит Робинсон (cf. Raumer, 201), догадываясь что еще пред ним другие путешественники видели в нем "теребинф Авраама". Само собою разумеется, что к числу их не мог принадлежать Шильтбергер, так как дерево, которое он имел в виду уже было иссохшим. Притом он не мог бы передать нам пророчества, которое столь же хорошо согласуется с нашими надеждами, как и с предчувствием неверных, что они раньше или позже будут изгнаны из святых мест. И ныне еще вход в мечеть, под которою покоятся патриархи, воспрещен для христиан (Raumer, 202); неудивительно поэтому, что их туда не пускали в XV столетии. Действительно, мы узнаем от Новайри и других авторов (Quatremere, II, 1, р. 249), что султан Бейбарс или Бибарс (1260-1277), узнав, по случаю путешествия своего в Хадид (Хеврон), что христианам и евреям дозволялось, за известную плату, посещать этот город, — формально запретил их туда пускать. С тех пор разве могли возвратиться к statu-quo, позволяя тем только из христиан войти в Хеврон, которым удавалось выхлопотать себе ad hoc фирман султанский. По Гаммеру (Gesch. der Ilchane, 1842, 1 р, 129), великое уважение, питаемое мусульманами к Хеврону, началось только с тех пор когда, в царствование калифа Мостершида (заколотого ассасином в 1120 году), в одной пещере были найдены трупы, которые были выдаваемы за смертные останки Авраама, Исаака и Иакова, которые, еще по Моисею, были похоронены в Хевроне, где гробницы их никогда не были забыты, по крайней мере христианами. Так, напр., бордосский паломник (Parthey et Pinder, Itiner. Ant. Aug. etc. Berol, 1858, р. 283), упомянувши о прекрасной церкви, построенной при Константине Великом возле теребинфа Авраама, продолжает: inde Terebintho Cebron mil. II, ubi est memoria per quadrum ex lapidibus mirae pulchritndinis, ubi positi sunt Abraham, Isaac, Iacob, Sara, Rebecca et Lea. Около 600 г. (во времена Антонина Плакентинского), греческая церковь находилась уже в этом quadrum, а спустя почти сто лет, епископ Аркульф видел там монолиты, сооруженные в виде гробниц трех патриархов, к которым еще был прибавлен Адам, равно как и такого же рода памятники, хотя не столь большие, для приведенных трех жен (Rosen 1. с. 390). В это время Хеврон уже принадлежал Арабам, гордившимся тем, что и они были потомками Авраама. Невероятно поэтому, чтобы они не пользовались случаем для превращения в мечеть той церкви, под которой почивал их родоначальник. Уже по взятии Иерусалима крестоносцами, это место было возвращено богослужению христианскому, как свидетельствуют Англо-Саксонец Зевульф (Saewulf: cf. Rec. de Voyages et de Mem. 1839, 817-854), бывший в Палестине в 1102 году, и также наш игумен Даниил (изд. Норова, 95), который видел в Хевроне (около 1115 года) прекрасное здание, под которым находилась пещера с гробницами патриархов, а над ними род круглой часовни. По Розену (1. с. 392), крестоносцы отличались на столько веротерпимостью, что не запрещали входа в это святилище даже евреям, хотя, кажется, посдедние этою милостью не пользовались даром, судя по тому, что говорят Веньямин Тудельский, бывший в Палестине в 1163 году, и его единоверец Петахия, из Регенсбурга, который прибыл туда несколько лет спустя (Rosen, 1. с. 417). Выше уже было замечено, что, еще до взятия Египтянами Птолемаиды, Хеврон снова подпал под их власть, и что с этого времени христианаи, желавшим добраться до него, в свою очередь, пришлось платить более или менее за это удовольствие. Из числа тех из них, которые посетили Хеврон прежде Шильтбергера, некоторые оставили нам описание ими там виденного и слышанного, а именно немецкий монах Brocardus, к концу XIII столетия, Англичанин sir John Maundeville в 1322 году и немецкий паломник Ladolph von Suchem, коего труд (Libellus de Itinere ad T. S.) считается, обыкновенно, лучшим путеводителем по святым местам для XIV столетия.

Де Ланнуа, бывший в Палестине в одно время с Шильтбергером, не говорит, что сам он посетил Хеврон; но он прибавил к описанию своего путешествия в Сирию и Египет список святым местам (р. 48-69 изд. Монского), составленный, по его словам, папою св. Сильвестром, по просьбе св. императора Константина и его матери "madame sainte Helaine". В этом списке, явно относящемся к гораздо позднейшему времени, упомянуты три города "de Ebron", т. е. Хеврон: "la neufve et la moienne, de laquelle est l’eglise ou sont ensepvelis Adam, Abraham, Isaac et Jacob et leure femmes"... "Item, Ebron, la vielle, en laquelle David regna sept ans et six mois". Мне казалось кстати привести здесь это место из книги, вышедшей только в ста экземплярах, так как в приведенных основательных трудах Норова, Раумера, Розена и других авторов, содержащих в себе много подробностей о Хевроне, говорится об одном только городе сего имени.

Риттер (XVI, 230) говорит впрочем не только о двух городах, но еще о находившихся в их соседстве развалинах города Luar или Iuel, бывшего, по преданию, резиденциею Давида в течение семи лет.

120

Легенда приписывает матери Константина построение церкви Благовещения, упомянутой Шильтбергером и которая в его время была уже в развалинах. На месте, ею занимаемом, стоит ныне, по Раумеру (р. 136), красивая католическая церковь, построенная в 1620 году; но столп, находящийся в пещере в семнадцати ступенях под хорами, указывает еще то место, где стояла пресвятая Богородица, когда увидела пред собою архангела Гавриила. Нельзя не согласиться, что этот столп есть тот самый, о котором говорит Шильтбергер. Касательно же самой церкви, от которой он видел одни только развалины, мы узнаем от паломника Даниила (изд. Норова, 132), что она была возобновлена Франками и отличалась своею величиной и красотою. По приказанию султана Бибарса, она была разрушена в 1263 году (Weil 1, 46; cf. Quatremere 1, 1 р. 200) и, без сомнения, не была снова построена в период, с тех пор протекший до той эпохи, когда Шильтбергер был в этих местах.

121

Толкователи нашего путешественника не угадали, кого или что он разумел под спутником своим, которого он называет "koldigen". Г. Кёлер также не объясняет этого слова, которое без всякой надобностн поместил в свой список (р. 379), так как он и тут опять довольствуется присовокуплением к нему вопросительного знака, хотя принужден сознаться, что оно встречается не только у Неймана, но и в приведенных им книгах: "Auch die beiden Drucke haben diess mir raethselhafte Wort".

Не льщу себя тем, что мне удалось открыть тут ларчик, так как не смею думать, чтобы читатели согласились со мною, если бы я хотел утверждать, что товарищ Шильтбергера, во время его странствования в Иерусалим, принадлежал к монашескому ордену Календер, коего учредитель случайно также назывался Иосиф и который, вероятно принадлежал к орденам второго класса, именуемым Колъ (Coll; Mouradgea d'Ohsson, нем. пер. II, 542), так что товарищу Шильтбергера шло бы название Колджи (подобио балтаджи, кафаджи и пр.), которое им могло быть превращено в колдиген. В ожидании, что мне сообщат лучшее объяснение сего слова, я пока позволил себе заменить его в тексте моим колджи

122

У Турок Иерусалим ныне называется Кудс Шериф. Нельзя не узнать первую половину сего наименования в Шильтбергеровом Kurtzitalil, или Kurtzitald, которым, по его мнению, мусульмане, в его время, означали главный город Палестины. Но так как он уже не мог до такой степени изувечить слово Шериф, чтобы оно превратилось в италиль или в италд, то я в своем переводе оставил одно только Кудс (святилище), не осмеливаясь, из опасения снова ошибиться, присовокупить к нему свою транскрипцию ничего не значущего italil или talil, хотя оно мне напоминает слово халил (друг), применяемое преимущественно к Аврааму, "другу Божию", почему и ныне еще ворота Иерусалимские, ведущие в Хеврон, называются Баб-ел-Халил (cf. Raumer, 201 прим. 192).

ІІодобно Шильтбергеру, де Ланнуа (р. 103) жалуется на недостаток воды в Иерусалиме: "car peu souvent y pleut, mais y a puich et sisternes assez pour avoir eane par habondance s’il pleuvait largement, et la meilleur eaue qui y soit ay est d’un puich sourdant qui est en l’eglise du Saint-Sepulcre". Интересно было бы справиться на месте о справедливости сего известия.

123

Во времена игумена Даниила, в мраморных досках были еще три "оконца крутла", чрез которые можно было видеть и целовать святой камень (р. 22). В настоящее время все они покрыты мрамором, потому что, как замечает г. Норов (26), поклонники нередко отламывали частицы от святого камня.

124

Касательно этого чуда, некоторыми приписанного посредничеству голубя, тогда как по другим оно было произведено молнией (Пут. Иерод. Зосимы, I. с. 47), только что приведенный игумен наш говорит очень хорошо, что трудно верить, в исхождении с неба огня, лицам, которые сами не были свидетелями сего торжества. Впрочем, он надеется, что истинно верующие люди поверят тому, что он им передает об этом священном обряде: "ибо" — говорит он —"верный бо в мале и в мнозе есть верен, а злу человеку истина крива есть" (изд. Норова, 144). Благочестивые христиане поэтому не будут порицать Шильтбергера за то, что он также говорит о священном огне и даже веритъ в чудесное его проявление, хотя, быть может, сам я не был в Иерусалиме в повечерие Пасхи.

125

Когда сойдешь, говорит Раумер, (1. с. 301), вниз по ступеням на восточной стороне Калвария, то встретишь, оставляя в стороне столп Improperii (injuria, derisio, Ducange s. v. Improperium), другую лестницу, у двадцать первой ступени которой находится часовня св. Елены; еще, одиннадцать ступеней ниже, показывают место, где были найдены кресты Христа и двух разбойников. Ныне там устроен латинский алтарь. Часовня, в которой, по Шильтбергеру, служили якобитские священники, должна была находиться выше, недалеко от часовни св. Иоанна, где находились гробницы "Защитника св. гроба" и брата его, первого короля иерусалимского. По Рихтеру (Wallfahrten im Morgenlande, 22), эти любопытные памятники были разорены не Турками, но Греками.

126

По Норову (1. с. 19), место побиения каменьями св. Стефана засвидетельствовано всеми преданиями; это то самое, которое показывают поклонникам против гробницы пресв. Богородицы, при спуске от ворот св. Стефана к Гефсимании. Нужно однако заметить, что, во время крестовых походов, именем сего святого означались другие ворота, находящиеся на северной стороне Иерусалима и называемые ныне Дамасскими. В недальнем от них расстоянии находилась также церковь, посвященная памяти первого христианского мученика; впрочем она, как замечает Норов (р. 18), была разрушена самими Франками, потому что препятствовала обороне городских стен, будучи слишком к ним приближена. Игумен Даниил видел ее еще в целости, и не сомневается, что "на том месте побиен бысть камением святый Стефан и архидиакон от Иудеи". Точно такого мнения Вильгельм, архиепископ тирский (к концу XII столетия), и доминиканец Брокард (к концу XIII). Тщетно Кваресмий (cf. Raumer, р. 312) старался привести их показание в согласие с вышеприведенными преданиями, по которым св. Стефан претерпел мученическую смерть на восточной стороне города в долине Кедронской. По крайней мере, во время Шильтбергера еще сохранилось мнение, что св. муж был побит каменьями на том месте, где затем была построена церковь, от которой, впрочем, в его время, вероятно, только существовали основания, найденные недавно при разработке местности, занятой в настоящее время русскими постройками (Норов, 18). В противоположность с Шильтбергером, де Ланнуа (ed. Mons 52), который ничего не говорит о церкви св. Стефана, знал, что он был замучен близ ворот, которые ныне означаются его именем, на восточной стороне города, ибо он ищет, согласно с иеродиаконом Зосимою (51), место его казни близ Кидрона и гробницы пресв. Богородицы.

127

Это — прежний дворец Госпиталитов или рыцарей ордена св. Иоанна Иерусалимского. Обширные развалины этого здавия ныне еще видны к югу от церкви Воскресения Господня. Еще в 1048 году, на этом месте были построены церковь с монастырем, посвященные пресв. Богородице (S. M. Latina); возле этих зданий возникла затем другая церковь с монастырем и госпиталем в честь св. Иоанна Крестителя; наконец, Жерар, заведывавший этим госпиталем, учредил в 1118 году славный орден Госпиталитов.

128

Это явно площадь, средину которой занимает мечеть Омарова, обращенная крестоносцами в церковь и названная Даниилом, как замечает его издатель, "Святая Святых", потому что построена на том самом месте, где находилась святая святых древнего храма Иерусалимского. "Епифаний, Фока и Безименный, в сборнике Аллация", прибавляет г. Норов (42), — "называют ее также: Τα Αγια των αγιων". Однако крестоносцы церковь эту также означали под наименованием "templum Domini" (Raumer, 296) и под этим именем она является также у Шильтбергера, хотя она, как видно из его слов, в его время снова принадлежала магометанам. Но посему самому "Святая Святых", где его современник Зосима слушал патриарха иерусалимского, отправлявшего обедню, должна была находиться в другом месте, хотя, судя по названию своему, в недальнем расстоянии от Омаровой мечети. Поэтому да позволено будет спросить, не была ли это та самая, которую Шильтбергер помещает в ближайшем соседстве "храма господня", называя ее Престолом Соломона. Церковь эта, в свою очередь, могла занимать место упомяиутого Даниилом (39) дома Соломонова, где он, впрочем, нашел одни только развалины мечети аль-Акса, бывшей прежде церковью Введения Божией Матери, построенной Юстинианом в 530 году. Церковь эта могла быть восстановлена, по возвращении нашего игумена на родину, и могла еще принадлежать христианам в бытность в Палестине Шильтбергера и Зосимы, когда "Святая Святых" Даниила уже давно была возвращена магометанам. Применение же этого названия в церкви, занимавшей место мечети аль-Акса, объяснилось бы тем, что тут именно находилась, по Даниилу же (29), ветхая святая святых храма, построенного Соломоном. Так как храмовые рыцари обитали (Raumer, 296) в недальнем расстоянии от мечети аль-Акса, то им, вероятно, принадлежал дворец, названный ПІильтбергером храмом Соломоновым и находившийся, по его словам, на левой руке от его же престола. Молчание Даниила, касательно этого дворца, объясняется тем, что орден Тамплиеров был учрежден только в 1119 году, стало быть через четыре или пять лет после посещения Палестнны нашим игуменом. Затем жилища Тамплиеров были разрушены Саладином в 1187 году, почему и должно думать, что Шильтбергер от упомянутого им дворца видел одни только развалины.

129

Шильтбергер говорит здесь об "Овчей купели", под которой однако, подобно, кажется, и Даниилу (Норов, р. 37, прим. 8), разумел не ту, которой теперь дается это название, но другую, находящуюся, по его словам, под церковью св. Анны, тогда как, по Даниилу (35), она помещалась в притворе Соломоновом, к западу от церкви Иоакима и Анны: "яко довержет муж каменем". Кажется впрочем, что Шильтбергер различает эту церковь от прежде им упомянутой церкви св. Анны и, вместе с тем, ошибкою писца или своего чичероне, превращает св. Иоакима в св. Иоанна Хрисостома. Де Ланнуа не говорит ни о том, ни о другом, хотя упоминает о церкви св. Анны (р. 51), - зато ему иввестно, что там родилась мать пресв. Богородицы.

Из упомянутых Шильтбергером в соседстве купели домов Пилата и Ирода, первый полагается, действительно, в недальнем расстоянии от притвора Соломонова (см. план Иерусалима у Норова), на том самом месте, где теперь обитает паша; дом же Ирода ищут немного далее к востоку и на правой стороне Страстного пути (Raumer, 299).

130

В настоящее время городская стена, построенная при султане Солимане Великолепном (с 1536 по 1539 г.), пересекает покатость горы. На внутренней стороне показывают дом первосвященника Анны возле армянской часовни, и недалеко оттуда находится главная церковь армянская же, посвященная св. апостолу Иакову старшему, замученному, как думают, на этом месте. На внешней стороне стены стоял дом Каифы, ныне замененный армянскою церковью Спасителя, где показывают камень от святого гроба. Итак, церковь эта тождественна с армянской же часовней, о которой говорит Шильтбергер, равно как с церковью Спасителя, как читается у де Ланнуа (54). Из его слов должно заключить, что она в его время принадлежала католикам или, по крайней мере, Армянам, признававшим первенство папы. В бытность в Палестине игумена Даниила, она еще не существовала, ибо он упоминает об одном только доме Каифы.

Недалеко оттуда, находится здание (coenaculum), где Христос вечерял с своими учениками; где было сошествие Святого Духа на святых апостолов в день пятидесятый; где преставилась пресв. Богородица и где Христос умыл ноги ученикам своим. Церковь Сионская, или Мариинская, возникшая потом в этом месте и описанная, между прочими, Даниилом, принадлежала впоследствии Францисканам, пока не была превращена в мечеть.

Еще Адамнан (I, 13), описывая базилику сионскую, прибавляет: hic petra monstratar supra quam Stephanus lapidatus extra civitatem obdormivit, и Вильгельм Тирский также говорит (Х?III, 750 cf. Raumer, 294) о гробнице св. Стефана, находившейся на горе Сионе, где ее, подобно Шильтбергеру, еще видели русский архидиакон Зосима (изд, 1837,11, 50) и французский рыцарь де Ланнуа (55), по которому св. Стефан был тут "ensepvely pour la seconde fois". Действительно, мощи святого были перенесены при императоре Гонорие из Кафар-Гамалы, в 20 милях от Иерусалима, на гору Сион. Впоследствии они были перенесены, при Феодосие Младшем, в Константинополь, а оттуда, при Пелаге I, в Рим, в церковь св. Лавревтия (Норов, I. с. р. 19).

131

По другим, эта цитадель, которая находится на западной стороне горы, была построена, во время крестовых походов, Пизанцами, хотя башня Давида, к ней принадлежащая, могла существовать гораздо раньше. По Даниилу (33) "столп Давидов", как он называет весь замок, был уже в его время "тверд ко взятию" и наполнен житом "много без числа".

132

В рукописи читается, явно по описке, "soldan", вместо Salomo, так как, по другим поклонникам, гробница Соломона, действительно, находилась возле Давидовой. Де Ланнуа помещает сюда (р. 55), кроме того, еще гробницы двенадцати других царей.

133

Река, упомянутая здесь, означает Кедрский поток, при котором, в недальнем расстоянии от сада Гефсимании, находится большое четырехугольное здание, построенное, по преданию, св. Еленою. Под этим зданием находится гробница пресв. Богородицы, на сорока семи ступенях под землею, по Тоблеру (Die Siloahquelle, р. 149 прив. Раумером), который взял на себя труд справляться о числе ступеней, показанных 38 путешественниками, ему самому предшествовавшими. Так как в этот список у него, вероятно, не входит Шильтбергер, то мы здесь укажем на него, как на сорокового в числе этих перипатетиков. Недалеко от приведенного здания, находится четыре памятника, упомянутые им в долине Иосафатовой. Названия их, как замечает Норов (51), часто изменялись, так что до сих пор о них ничего не известно положительного. Стиль их архитектуры отчасти греческий, отчасти египетский, так что они напоминают памятники Петры. Подробное описание этих любопытных гробниц можно найти у Крафта (Die Topogr. Ierusal. 198) и у Робинсона (нем. пер. под заглавием; Neue biblische Forschungen, II, 169).

134

Это название означает северную вершину горы Елеонской, на которой находилась некогда башня, именуемая "Viri galilei", потому что тут именно, во время вознесения, стояли два мужа в белых одеждах (Ист. апост. I, 10 cf. Raumer 310). Де Ланнуа, исчисляя "les pelerinages du mont de Olivet" (р. 52). имел в виду сию же местность, когда говорит: Item le lieu de Galilee ou Ihesu Christ s'appurut a ses onze appostres. Быть может, рыцарь, или переписывавшие его труд, смешали место, где стояли два (II) человека, с тем, которое было занято одиннадцатью (11).