Около вышеупомянутого времени Григорий узнал о большом чуде, которым папа Силвестр излечил императора Константина от сыпи (sundersichtig) и тем спас много детей, собранных в Риме: ибо врачи советовали императору умываться детскою кровью, чтобы выздороветь.
LXIV. О Святом Григорие.
Узнавши об этом чуде, Григорий передал известие о нем королю и говорил ему: дабы власть, тобою мне данная, была действительна, необходимо, чтобы она была утверждена святым отцем Сильвестром[171]. Король тогда отвечал ему, что сам хотел бы с ним отправиться, чтобы видеть папу, — и для этого привел в порядок дела своего государства. По окончании приготовлений, он отправился в путь, в сопровождении сорока тысяч человек, взяв с собою много сокровищ и драгоценных камней, коими хотел сделать честь священному отцу Сильвестру. Григорий же взял с собой ученейших мужей, ему подведомственных. Выступивши же иъ Вавилона, они направили свой путь чрез Персию, Великую Армению и многие другие земли до Железных Ворот (ysnen porten, Дербенд), находящихся между двумя морями. Затем проехали чрез Великую Татарию Со стороны России (gein ruwschea), чрез Валахию, Болгарию, Венгрию, Фриул (frigaul), Ломбардию и Тоскану, и таким образом дошли сухим путем до Рима, а не морем. Папа послал им на встречу всех слепых и больных, дабы этим средством испытать святость Григория. Дертад, при виде этого сброда людей, разгневался, полагая, что папа хотел над ними подшутить. Но Григорий, лучше понявший мысль папы, сказал королю, чтобы он не гневался, велел подать себе воды, встал на колени и молился Богу, чтобы выздоровели те, коих он окропит водою. Затем он взял палку, привязал к ней губку, намоченною водой, и окроплял людей, из коих те, коих он касался, стали здоровыми, слепые же прозрели. Уведомленный об этом, папа Сильвестр, со всем своим духовенством и жителями Рима, пошел на встречу Григорию и оказал ему много почестей. Путешествие же его и короля продолжалось целый год. Григорий тогда просил папу, чтобы он, ради большого расстояния между Римом и Армениею, освободил эту страну и ее духовенство от римского судопроизводства (das er sin priessterschafft oszgerichten moecht und sin volk). Папа назначил его тогда патриархом, под условием, чтобы его преемники также были назначаемы в Риме и чтобы каждые три года были отправляемы туда послы[172]. Григорий на это согдасился и подчинил, под угрозою отлучения, все духовенство римскому престолу, и тоже самое сделал король с своими рыцарями от имени всего народа, который оставался в этой зависимости от папы до трехсот лет после времен Григория. Но затем они отпали от Рима и сами стали нзбирать своего патриарха, называемого Католикос (Kathagenes) тогда как король называется у них Такавор (Takchauer)[173].
171
К этому месту в сочинении Шильтбергера г. Айвазовский прибавляет следующие данные: Агафангелос, секретарь царя Тиридата, и Зиновий, ученик св. Григория, говорит о путешествии, предпринятом, будто бы, обоими (т. е. Григорием и Тиридатом) около 318 или 319 года, в Рим, чтобы видеться с императором Константином и папою св. Сильвестром, и чтобы с ними заключить какой-то дружественный договор. Проведши месяц в Риме, они возвратились бы оттуда в Армению, осыпанные почестями. Моисей Хоренский, католикос Иоанн, Стефан Ассолик и другие армянские историки, писавшие раньше XI века, повторяют только слова Агафангелоса. Уже впоследствии, т. е. во время первого и второго крестовых походов, к этому повествованию были прибавляемы разные подробности, исполненные преувеличений и небылиц в роде тех, какие встречаются у Шильтбергера; была даже выдумана и обнародована уродливая (по слогу и по смыслу) грамота, на подобие тех, которые входят в состав известных лже-декреталий. Грамоту эту, названную по армянски Тугт-ташанц ("tought-schantz convention"), выдавали за текст мирного договора, заклоченного между Константином и Тиридатом, Сильвестром и Григорием.
Из этой вымышленной грамоты армяно-католики и даже некоторые простодушные Армяне (quelques Armeniens de bonne foi) почерпали правила и подробности, отчасти приведенные Шильтбергером.
Не осмеливаясь нисколько усомниться в точности ученых замечаний г. архимандрита, я, вместе с тем, считаю уместным присовокупить к ним, что Шильтбергер нисколько не виноват, если не узнавал лжи в том, что чистосердечные туземцы, которые даже не были католиками, признавали за истину, и что тем более должно было казаться неоспоримым армяно-католикам, число и религиозное усердие коих тогда было значительнее, чем ныне.
172
Избрание армянского патриарха никогда не зависело от кого бы то ни было, кроме самих Армян (Айвазовский).
173
По Кантемиру, слово Текфур, или Текьюр (Tekiour) есть ничто иное, как испорченное греческое του κυριου; "хотя", прибавляет он, — "Турки, до взятия Константинополя, преимущественно применяли к византийским императорам название Текфур, т. е. владетель города". При всем том Шальтбергер едва ли ошибся, утверждая, что слово Такавор, которое он хотел передать нам своим Такхауер, на армянском языке значит царь, хотя Турки этим словом преимущественно означали владетелей Константинополя.