Путешествия по Европе, Азии и Африке, с 1394 года по 1427 год.

[178], и могут есть кушанья, приготовленные на масле, но только после полудня. Они не наблюдают филиппова поста, но постятся в честь св. Григория неделю, и столько же для св. Авксентия[179], который был врачем. Они также постятся в день Воздвижения Креста в сентабре месяце, и целую неделю в честь св. Иакова старшего[180]. В честь Пресвятой Богородицы они постятся в августе дне недели, а в честь трех царей — неделю, и столко же для св. Сергия (Zerlichis, Zerkchis), который был рыцарем[181]. К нему они обращаются пред сражением и в других опастностях, и многие рыцари и благородные три дня сряду ничего не едят и не пьют во время поста, установленного для него в январе. Дни святых они празднуют по субботам[182] и на кануне Пасхи служат обедню после вечерни[183], потому что в это время свет небесный является над святым гробом в Иерусалиме. Они вместе с нами празднуют Пасху, Троицу и Вознесение, но прочие праздники приходятся у них в другие чем у нас дни. Рождество у них празднуется в день крещения Спасителя, и накануне сего дня обедня читается после вечерни. Они празднуют Рождество и крещение Спасителя в один и тот же день, т. е. 6 января, потому что, по их мнению, Христос был крещен в тридцатый год от роду, как раз в день своего рождения. В честь двенадцати апостолов, они постятся неделю, а память их празднуют в субботу. Ave-Marіа у них читается раз в году во время поста, в день, посвященный памяти Богородицы[184]. В отношении к бракам, они тем различаются от нас, что, в случае несогласия, муж и жена могут есть и спать отдельно; если же желают то могут быть совершенно разведены, и в этом случае могут оба вступить в новый брак[185], дети же, если они были, остаются при отце. Цсркви их свободны и не могут быть ни продаваемы, ни передаваемы в наследство. Если священник и гражданин, благородный или простой, хочет строить церковь, то обязывается уступить ее приходу. В старину, правда, случаюсь, что наследники священников или мирян, по смерти сих последних, присваивали себе право разспоряжаться по своему благоусмотрению с подобными зданиями, продавать их или отдавать в откуп[186]. Но они отменили этот обычай, на том основании, что всякий дом Божий должен быть свободен. Каждую ночь их священники поют утренюю (mettin), чего греческие не делают. Богатые лоди у них часто распоряжаются, чтобы для них читали обедню, говоря, что лучше зажечь для себя свечу собственной рукой, чем ожидать эту услугу от чужой, т. е. по их мнению тот, кто сам, пока еще жив, не заботится о благе своей души, едва ли, в сем отношении, может ожидать чего либо от своих родственников, которые, споря между собою о наследстве, забывают пещись о душе усопшего. Притом они говорят, что Богу приятнее, чтобы каждый сам заботился о своей душе. Если бедный человек умрет не исповедавпшсь и неприобщившись, то, хотя и дают ему место на кладбище, но кладут над его гробом камень, на котором отмечают имя его вместе с именем божиим, в знак того, что его только похоронили ради Бога. Если же умрет священник или епископ, то его одевают в полное облачение; между тем другие священники роют ему могилу, куда несут его из церкви в кресте. Первый день они зарывают его там до пояса; потом каждый день отправляются к его гробу, с пением псалмов об успокоении его души, и каждый священник кидает горсть земли на него в течение восьми дней, когда его уже окончательно закапывают[187]. Молодые люди обоих полов погребаются в шелковых и в бархатных платьях, с золотыми ожерельями и кольцами. Тот, кто после свадьбы находит, что жена его уже не была девицею, отсылает ее к отцу ее и соглашается иметь ее женою только под условием, чтобы ему прибавили к приданому, условленному прежде в предположении, что она еще была девицею. В церквах своих они ставят один только крест, говоря, что грешно изображать в церкви распятие Христа более одного раза. Они не ставят икон над алтарем[188] и их архиепископы и епископы не раздают церквам индульгенций, говоря, что отпущение грехов зависит от Бога, который в своем милосердии умилостивит и отпустит грехи тем, кто ходит в церковь с покаянием и благоговением. Когда священник кончил обедню, он не благословляет[189] прихожан, но нисходит с алтаря и тогда мужчины и женщины подходят к нему. Он кладет руку на голову каждого из них и говорит: "Astouadz toghoutioun schnorhestze," пусть Бог простит твои грехи[190]. Тихая обедня (stillmess) у них читается громко, так что всякий может ее сдышать. Они тогда молятся за всех и за все, им предписанное, за христианские власти, духовные и светские, за римского императора, за всех королей, герцогов, баронов, графов и рыцарей, ему подчиненных[191]. Пока священник читает эту молитву, народ падает на колени и говорит, поднимая руки: Der, ouvghormia (ogornicka), т. е. Господи помилуй, и эти слова безпрерывно повторяются, в течении обедни, мужчинами и женщинами. В церкви они стоят с большим благоговением: не оглядываются во все стороны и не разговаривают, особенно во время обедни. Они весьма изящно украшают свои церкви и имеют разноцветные красивые облачения из шелка или бархата. У них миряне не читают Евангелия, как это делают наши светские ученые, которые непременно хотят читать всякую книгу, попадающуюся им в руки. Если бы у них миряннн смел читать Евангелие, то он был бы отлучен патриархом, так как чтение Евангелия у них дозволено только духовным особам[192]. У них по субботам и накануне праздников делают в домах курение, на которое употребляют только белый ладан, который растет в Аравии и Индии. У них духовные и миряне едят, сидя на земле, подобно язычникам. У них нет много проповедников, потому что не всякий священник имеет право проповедывать. Их проповедники должны быть сведущи в священном писании и должны, кроме того, иметь от патриарха особое дозволение, в каком случае они имеют право наказывать даже епископов. Такой проповедник называется Вартабид (varthabit: доктор богословия), по нашему легат. Таковых есть несколько, и они разъезжают по всему краю из одного города в другой и проповедуют. Если священник или епископ провинится, то оии его наказывают. Ибо, по их мнению, грешно, чтобы учил слову Божию тот, который сам ему не внимает или не понимает его.

178

По изданию 1814 года, Шильтбергер здесь прибавляет, что Армяне наблюдают великий пост в течении пятидесяти дней.

179

Армяне, подобно православным и католикам, празднуют 13 декабря память св. мученика Авксентия, но не обязаны поститься неделю в честь его (Айвазовский).

180

Шильтбергер здесь смешивает св. апостола Иакова с святым Иаковом, епископом нисабиским, современником и близким родственником святого Григория просветителя. В честь пресвятой Богородицы, Армяне постятся в августе одну неделю, а не две (Айвазовский).

181

Св. Сергий, по-армянски Саркис, — мученик, коего память празднуется за две недели до великого поста. По православному служебнику, его праздник падает на 2 января, а по католическому — на 24 февраля (Айвазовский).

182

Память св. Сергия, равно и разных других святых, действительно, празднуется по субботам, но есть многие, которым празднуют по понедельникам, вторникам и средам (Айвазовский).

183

Это бывает единственно по той причине, что празднование величайших торжественных дней начинается с предыдущего дня, в особенности на востоке (Айвазовский).

184

У Армян нет поста для двенадцати апостолов; латинская же молитва Аvе Маrіа поется только Армянами-католиками. Та молитва, которая читается в армянских церквах раз в году, а именно в день Благовещения пресвятыя Богороднцы, есть гимн, в котором повторяются слова, сказанные ей ангелом (Айвазовский).

185

Можно сказать, на оборот, что нерасторгаемость таинства брака с давнейших времен была предписана Армянам и наблюдалась ими с гораздо большею строгостью, чем друтими христианскими народами (Айвазовский).

186

Это злоупотреблениие никогда не существовало в Армении (Айвазовский).

187

"Правда", говорит г. Айвазовский, — "что в течение недели отправляются ко гробу усопшего, чтобы молиться и бросать горсть земли на гробницу, согласно с церковным уставом; но все остальное, именно постепенное погребение, ложь, подобно языческому обычаю, о котором Шильтбергер говорит тотчас же вслед за этим".

188

Вероятно Шильтбергер хотел сказать, что не только одна икона ставится над алтарем, но несколько.

189

Недоумение, в которое тут впал Шильтбергер, происходит от того, что священник два раза благославляет прихожан: первый раз, когда сам еще находится при алтаре; а потом, сойдя с него, когда уже находится среди присутсутвующих, читая им последнее Евангелие.

190

Прихожане, целуя Библию, говорят тихим голосом: megna astoudzo (я грешен пред Богом), и священником отвечает: да простит тебя Господь. Таков смысл слов, помещенных мною, по исправлении г. Айвазовским Шильтбергеровых asswatz thogu thu miechk.

191

Обедня шопотом ("la messe basse") никогда не была в моде у Армян; но в XIV столетии принята была Армяно-католиками. Армяне молились первоначально за своих собственных царей и за всех христианских владетелей в совокупности; но никогда — в частности за римского императора (Айвазовский).

192

Явно, что и тут Шильтбергер говорит об Армяно-католиках, потому что, как замечает г. Айвазовский, чтение Евангелия никогда не запрещалось мирянам у Армяно-григориан, у коих существовал и существует также древне-христианский обычай у себя на дому молиться и курить ладаном, в особенностн накануне воскресных и праздничных дней, в случае невозможности идти самому в церковь.