VIII. О змеях и ужах.
Не могу не упомянуть о большом чуде, которое во время бытности моей у Баязита случилось близ Самсуна. Внезапно там показалось столь огромное количество змей и ужей, что город ими был окружен на протяжении мили. Частью эти змеи пришли из моря, частью же из лесов Джаники (tcyenick, Tryenick) страны изобилующей лесом и принадлежавшей к Самсуну. Девять дней это скопище змей оставалось совершенно спокойным; на десятый же между ними открылась борьба, и никто не смел выйти из города, хотя они и не причиняли вреда ни людям ни скоту. Видя в этом знак и предопределение (verhengnus) Всевышнего, начальник города запретил делать зло этим гадам, между коими борьба продолжалась до захождения солнца. Затем велел отворить ворота, отправился верхом с небольшою свитою к месту побоища и видел, что морские змеи принуждены были оставить оное лесным. Когда же он на следующий день приехал снова на поле битвы, чтобы узнать чем дело кончилось, он там нашел одних мертвых змей. Велев их собрать и счесть, оказалось их восемь тысяч штук, которые, по его приказанию, были брошены в приготовленную для этого яму и покрыты землею. Баязиту же, который в это время был владетелем Турции, он послал донесение о совершившемся чуде. Баязит этим весьма обрадовался: ибо так как лесные змеи имели верх, то он видел в этом знак, что он, как могущественный владетель прибрежного края, должен был также с Божиею помощью сделаться обладателем моря.
Город Самсун состоит собственно из двух частей, лежащих одна от другой на расстоянии выстрела из лука. Одна из этих частей, населенная христианами, принадлежала тогда Итальянцам из Генуи[19]. В другой — обитают язычники, которым принадлежит весь край. Владетелем края и города был тогда некто Шишман (Schussmanes), сын прежнего герцога Болгарии, коего столица был Тернов[20] и которому принадлежали до трехсот городов и замков. Баязит овладел этой страною и пленил сына с отцом. Последний скончался в плену, а сын, для спасения жизни, принял ислам и, по завоевании Баязитом Джаники, получил от него этот край вместе с Самсуном.
IX. Каким образом язычники со скотом своим кочуют зимою и летом.
В стране язычников господа имеют обыкновение кочевать с своими стадами и брать на откуп от владетелей землю, где находятся хорошие пастбища. Случилось однажды, что знатный Турок, именем Отман, кочуя в стране, прибыл летом в область, именуемую, подобно главному городу своему, Сивас. Владетель сего края Бурхан-Эддин[21], соглашаясь на просьбу Отмана, уступил ему то пастбище, с тем, чтобы он им пользовался в течение лета. По наступлении же осени, Отман, без предварительного уведомления, возвратился на родину. Раздраженный этим владетель отправился с отрядом из тысячи человек к тому месту, где прежде кочевал Отман, а вслед за ним послал четыре тысячи всадников, с приказанием представить к нему Отмана со всем его имуществом. Узнав об этом, Отман скрылся в гористом месте. Искавшие его не могли его найти и расположились провести ночь на лугу, находившемся как раз у подошвы сказанной горы. При наступлении дня Отман, взяв с собою тысячу человек хорошей конницы, отправился рекогносцировать своих противников и напал на них, заметив, что они не брали никаких мер предосторожности.
Тогда многие из них были убиты, другие спаслись бегством. Сначала король не хотел верить этому несчастью; когда же некоторые из беглецов поскакали к нему, он отправил сто человек, чтобы узнать подробности об этом деле. В свою очередь Отман, готовившись напасть на лагерь короля, встретил эти сто человек, обратил их в бегство и в одно время с ними явился в лагерь короля. Последний, видя невозможность готовиться более к бою, искал спасение в бегстве и примеру его последовали его воины. Сам король с трудом успел сесть на коня и пытался добраться до соседней горы. Но это заметил один из воинов Отмана и, преследуя короля, мешал ему исполнить свое намерение. Воин этот предложил ему сдаться; но когда король не хотел на это согласиться, он взял лук и хотел его застрелить. Тогда король ему открыл, кто он такой, предлагая ему, чтобы он его оставил в покое за обещание дать ему один из лучших замков своих; вместе с тем хотел ему тут же передать перстень, который носил на пальце, в ручательство за то, что сдержит свое слово. Но все это не подействовало на воина: он взял в плен короля и представил его своему начальнику. Сей последний целый день гнался за воинами Бурхан-Эддина, многих побил, расположился на ночь в том самом месте, где находился лагерь неприятельский и послал за находившимися еще в горах людьми со стадами. По их прибытии он взял с собою пленного короля и начал осаду Сиваса. Жителям сего города он велел объявить, чтобы они, если хотели оставаться в живых, сдали ему свой город, так как их государь был у него в плену. Граждане отвечали, что это обстоятельство ничего не значило, так как сын пленного короля находился между ними, а они себя считали довольно сильными, чтобы не иметь надобности предпочесть ему чужого монарха. Отман призвал тогда к себе пленного короля и говорил ему, чтобы он, если не хотел быть убитым, советовал гражданам сдать город. Согласившись на это предложение, пленный король был поведен к городу и умолял жителей, чтобы они, ради его спасения, сдали город Отману. Но они отвечали, что, не боясь Отмана, они его сына хотели иметь королем, так как он сам не мог им быть. Отман чрезвычайно был раздражен этим ответом и, несмотря на просьбы Бурхан-Эддина о пощаде и на обещание, что он ему уступит Кесарею (Gaissaria, древняя Caesarea), он был предан смерти. Труп его был за тем четвертован и каждый кусок, привязанный к шесту, выставлен пред городом, подобно голове, поставленной на копье.
19
Нельзя определить эпохи, когда Генуэзцы поселились в Амизосе, названном ими Симиссо. Колония их, как справедливо заметил г. Гейд (Die ital. Handelscolonien am Schwarzen Meer, в Ztschrift. f. d. ges. Staatswissenschaft, XVIII, р. 710), должна была здесь существовать до 1317 года, поелику в уставе "Газарии" сего года уже упоминается консул в этом городе. Но, так как в уставе 1449 года (Зап. Од. Общ. Ист. и Древн. V, 629) не говорится о подобном чиновнике генуэзском в Симиссо, то не могу согласиться с г. Гейдом, что Генуэзцы удержались там до 1461 года, в котором Могаммед II положил конец главному их поселению в Самастре, или Амастрисе, в овладел Синопом, где Генуэзцы имели еще консула в 1449 году (ibid. 809). Вероятно, они были изгнаны из Самсуна в 1419 году, по взятии Могаммедом I части сего города принадлежавшей неверным (Hammer, 1. с. II, 180 и 372 прим. XIV). В это время Шильтбергер находился еще в Азии и знал, кажется, что Генуэзцы тогда именно должны были убираться из города. По крайней мере, говоря, что Итальянцы из Генуи (
20
Город этот Шильтбергером назван столицею средней Болгарии, потому что, как явствует из другой главы (XXIX), ему известны были еще две другие, с столицами Видин (Budem) и Калиакра при Черном море, которую Фальмерайер (cf. р. 93) смешал с Kalliatis, Callat или Calantra, потому что имя города у Шильтбергера читается
21
Бурхан-Эддин, как было замечено выше, был владетелем Севастии, или Сиваса, превращенного Шильтбергером, по рассеянности, в "tamast", т. е. Дамаск. В являющемся в этой главе турецком вельможе Отмане легко узнается Кара-Иележ, начальник туркменской орды Белого-барана.