Деревья, кочки, выворотни, кусты шиповника, канавки, заполненные дождевой водой, малинники - я устала считать все это. Понимала только одно - мы уходили куда-то на север от Крыла. Когда мы достигли старой заросшей дороги, то моему удивлению не стало предела, потому что об этом пути я никогда не слышала. Но, тем не менее, мы двигались именно по дороге, идущей под откос. Две колеи, теперь заросшие мхом, травой и мелкими деревцами, ясно давали понять, что очень давно здесь ездили крестьянские телеги.
Осенний лес был прекрасен и свеж! В прозрачном воздухе кружились разноцветные листья, падая к моим ногам. Особенно радовали осинки - их ярко-красные, розоватые, желтые листочки издали казались диковинными цветами на зеленом мхе. Дожди размыли старую дорогу, и под ногами хлюпала вода. Мои туфли, опрометчиво не смененные на сапоги, в мгновение ока промокли. Но это меня не останавливало, уж слишком я увлеклась слежкой. Латта шла вперед и больше не оглядывалась, будто ей стало совершенно спокойно. Я подобралась к ней совсем близко и с изумлением увидела, что сестрица часто посматривает на какой-то древний свиток. Карта? С дерева сорвалась сорока и с криком улетела прочь. Латта резко обернулась, но я успела упасть ничком в размытую колею. Разумеется, теперь я стала походить на хрюшку, но мне было уже не привыкать к такой грязи. Да и азарт на пару с любопытством овладели всем моим существом, поэтому я только помыла руки в незамутненной лужице и пошла дальше.
Старая дорога привела нас к небольшой речушке, вероятно, какому-то притоку Велжанки. С изумлением я узнала Черную речку. Так ее назвали за необычайно темный цвет воды. Отчего она была такой - не знал никто, но крылатские боялись Черной до дрожи и никогда не водили скот к ней на водопой. Матушка и тетушки считали все это глупыми крестьянскими предрассудками, но переубедить местных не могли.
Солнышко припекало знатно для осеннего денька, сестра остановилась у воды и умыла разгоряченное лицо. Черная бежала по самой низинке, а старая дорога уходила все дальше и дальше, поднимаясь за речкой вверх. На самом пригорке виднелись березки и тополя. У меня закралось смутное подозрение. Как? Откуда? И почему раньше мы ничего не слышали об этом месте? Пока я раздумывала, сестрица смело ступила на пеньки, оставшиеся от росших прямо в воде деревьев. Спиленные пеньки, уж слишком ровными они выглядели. Латта решительно перебралась на другой берег Черной и стала подниматься на пригорок. Дорога на той стороне поросла высокой, в рост человека, травой. С величайшим нетерпением я пронеслась по пенькам и, шурша засыхающей травой, последовала за кузиной. Если бы она оглянулась, то наверняка бы сразу заметила меня, но, похоже, что младшую тоже захватил азарт, только исследователя, а не преследователя, как меня.
Поднимаясь в гору, я запыхалась, но, округлив глаза, заприметила, что среди желтых стеблей нехоженой травы попадаются кусты одичавшей садовой сморры, малины, а еще старые доски, которые были оплетены стеблями хмеля. Взобравшись на пригорок, увидела заброшенную деревню. Латта стояла у старой покосившейся избы, о чем-то размышляя. Затем она смело взошла по скрипучим ступеням на крыльцо и скрылась внутри домишки.
Мое сердце забилось чаще, и, путаясь в густой траве, я бросилась к дому. Для начала заглянула в распахнутое настежь окно с резными ставнями, но ничего, кроме пустой жилой комнаты не разглядела. Прислушалась: ветер шуршал засыхающей травой, срывал листья с тополей и берез, с яблони у дома сбрасывал спелые плоды, а из самой избы не доносилось ни звука. Я подошла к яблоне, склонившейся под тяжестью зрелых плодов. Не удержалась и сорвала одно спелое яблочко. Какое же оно было ароматное! Надкусила сочный плод и едва не замурлыкала от удовольствия - уж очень вкусным было это яблоко! Настоящее осеннее, пропитавшееся за лето жаркими солнечными лучами и обильными дождиками.
С сожалением выбросила огрызок и потянулась за следующим плодом, но в этот момент из дома послышался какой-то грохот и испуганный визг Латты. Забыв обо всем, кинулась на помощь сестре. В сенях царил полумрак, поэтому я зажгла светлячок и позвала кузину.
Ответа не услышала, но увидела, что дверь, ведущая в жилую половину дома, слегка приоткрыта, и я, не дрогнув, распахнула ее. Здесь было светло - в оконные проемы лился солнечный свет. Мое внимание сразу привлекла открытая крышка подпола. Когда я заглянула в нее, то обомлела - все пространство заполняла странная светящаяся масса. Принюхалась, но никакого запаха мой нос не учуял. Огляделась, подняла с пола сломанную ножку от табурета и снова наклонилась над отверстием, потрогала светящуюся массу, которая, словно вода, плавно обтекала деревяшку. Я вытянула ее и удивленно отметила, что ножка осталась прежней, то есть она ничем не была испачкана и оставалась совершенно сухой.