- Шерры, вам здесь не место!
- Я сообщил про них Лардану! - объявил другой оборотень, и черноволосый кивнул и распахнул перед нами створки.
Толпа позади нас заволновалась. Оборотни ощерились, вынимая эртарские клинки из наспинных ножен.
Меня втолкнули внутрь, и я сразу же попала в чьи-то объятия.
- Шерра, - послышался усталый голос, - я опять спасаю вас от падения! -мир Урбирель насмешливо поглядел на меня.
- Как вы узнали, что это я, а не кто-то из моих сестер?
- Нилия! - чуть раздраженно сказала Лиссандра. - Не задавай глупых вопросов! - потом кузина посмотрела на Вожака. - Нам нужно к Ксимеру!
Лардан внимательно оглядел нашу уставшую и издерганную троицу своими желтыми глазами и произнес:
- Раз нужно, то пойдемте!
По широкому, украшенному мозаикой из черных и серых самоцветов коридору, мы подошли к залу. Потолок арены терялся в темной пугающей пелене, не дающей рассмотреть то, что твориться наверху. Саму арену опоясывали зрительские трибуны, а над местом битвы на золотом троне парил Сульфириус и равнодушно наблюдал за тем, как его младший сын попросту убивает старшего. Широко открытыми глазами Лисса смотрела на то, как Рион, с легкостью взмахнув эртарскими клинками, отрубил своему брату обе руки. Рыжая судорожно всхлипнула, я подавила приступ тошноты, а оборотень успел подхватить оседающую на пол Йену. Кровь заливала белоснежную рубашку Ксимера, видимо, он решил умереть красиво и принарядился перед боем. Еще один короткий взмах клинками и демон падает на колени, а из горла Лиссандры слышится отчаянный крик, следом за которым она без сил опускается на пол. Спустя ирну сестра поднимается и со слезами на глазах оглядывается на нас.
- Вы понимаете, что он делает?! Понимаете, ради кого он позволяет себя убивать?! Ради меня! Ради нас всех! - сестрица развернулась и стремительно понеслась на арену.
Меня затрясло, сердце настойчиво рвалось из груди, а вот ноги стали совсем ватными. Ошалелым взглядом смотрю на то, как рыжая вылетает в зал, подбегает к сражающимся и заслоняет любимого своим гибким телом. Морок с нее сразу же спадает. Все звуки разом смолкают, только позади меня шумно вздохнул Лардан, да всхлипнула Йена.
- Милая племянница, - с усмешкой встретил Лиссу Рион. - Знаешь, я даже не удивлен, увидев тебя здесь!
Лиссандра решительно подняла с пола полуторник Ксимера и замахнулась им на полудемона.
- Оу! Девочка! Да что ты можешь против меня?!
И тут на ноги поднялся Ксимер, его хвост опоясал талию рыжей. Кенарион взлетел над ними и сверху ударил брата мечом, пока Лисса неуклюже делала очередной замах. На груди Ксимерлиона расплылось кровавое пятно. С диким криком Лиссандра срубила часть кожистого крыла полудемона. Я прижала ладошки к щекам, ужасаясь увиденному.
- О, боги! - выдал за спиной потрясенный Лардан.
Зрители на трибунах поднялись на ноги, по-прежнему храня молчание, пугающее и удивляющее одновременно. Все стоят, не двигаясь с места. Я оглянулась на оборотня, и он объяснил:
- Все, кто допущен внутрь арены Хаоса дают клятву о невмешательстве в ход сражения!
- Даже вы?
- Особенно я!
Я снова повернулась в сторону зала и увидела, что Кенарион стоит прямо напротив Лиссы и вещает:
- Уйди, племянница! Я не убиваю глупых девок!
- Не уйду! - четко и громко ответила ему рыжая, с вызовом глядя на дядюшку.
Что меня поразило больше всего, так это полнейшее равнодушие Сульфириуса. На его лицо, как будто была надета маска, настолько оно выглядело холодным и отстраненным. Ксимер лежал на арене, но, видимо, еще дышал, раз Лисса так отчаянно его защищала, рискуя собой.
- Что же, - притворно тяжело вздохнул Рион, - тогда я и тебя убью!
Вздрогнула, внезапно осознав, что это не простая угроза, и полудемон собирается прикончить мою сестру. Лиссандра чуть отступила, а Кенарион занес меч над ее головой, и тут я побежала. В голове была только одна мысль: «Я должна спасти кузину!» Так быстро я не бежала даже тогда, когда неутомимые розги гнали меня по тренировочному кругу.
Добравшись до полудемона, прыгнула и уцепилась за поднятую вверх руку, держащую один из клинков. Не мешкая, выпустила «котика», и спустя мгновение гладкая и горячая плоть под моими пальцами стала твердым и холодным камнем. Глаза «котенка» пылают красным светом, еще мгновение и мне становится очень-очень больно. Такую боль я испытывала только тогда, когда меня отравили. Задыхаюсь, хриплю, чувствуя на своей шее вторую руку дядюшки, которая сжимает пальцы в кольцо все сильнее и сильнее. Но я хочу жить! Сквозь боль, слезы, всхлипывания пытаюсь вырваться и краем уха слышу: