Напрасно. Законы Спарты неумолимы. В них нет и капли милосердия, ничего человеческого. Раз допущенная ошибка остается таковой навсегда, а кто покрыл себя позором, никогда не смоет его. Вот почему среди выделенных греками героев битвы нет имени Аристодема: искавший смерти из-за своей указанной выше вины, Аристодем не был отмечен.
Исход сражения определила смерть предводителя персов — Мардония. В те времена военачальники не скрывались в тылу в замаскированных бункерах, а шли на бой во главе своего войска. Один только минус: когда предводитель погибал, армия рассыпалась и бежала с поля битвы. Предводитель должен был быть виден издали (чаще всего он сидел на коне), потому что поведение воинов зависело от того, что делает командир. Так случилось и под Платеями: Мардоний сражался на белом коне, но когда он погиб и окружавшая его самая тяжелая часть войска пала, тогда и остальные обратились в бегство, оставив поле битвы грекам.
Геродот отмечает, что с греческой стороны беспримерной непоколебимостью отличался один человек. Им был афинянин Софан: он носил на панцирном поясе прикрепленный медной цепью железный якорь. Якорь этот он всегда выбрасывал, подходя к неприятелю, чтобы нападающие враги не смогли его сдвинуть с места в строю. Если же враги бежали, то он брал якорь и так преследовал их.
Какая высокая метафора! Как же нужен нам не спасательный круг, дающий возможность безвольно болтаться на поверхности, а тяжелый якорь, с помощью которого человек смог бы приковать себя к своей работе.
Черное значит прекрасное
С дакарского побережья к острову Горе местный паром идет неполные полчаса. Стоя на его корме, мы видим, как город, который какое-то время колыхался на гребнях волн, вздымаемых паромным винтом, становится все меньше и меньше, пока не превращается в светлую каменную полосу, протянувшуюся через весь горизонт. В этот момент паром поворачивается кормой к острову и среди гула мотора и грохота разных железяк чиркает бортом о бетонную пристань.
По деревянному молу, а потом по пляжу и далее по извилистой узкой улочке я должен дойти до «Pension de famille», где меня ожидают сторож Абду и молчаливая, сдержанная в движениях и всегда чем-то занятая хозяйка — Марием. Абду и Марием — супружеская пара, ждущая, как видно по силуэту женщины, пополнения в семье. Несмотря на их молодость, это будет уже четвертый ребенок. Абду удовлетворенно смотрит на выразительно выпирающий живот жены, это своеобразное доказательство, что в их доме все в порядке. «Если женщина ходит с плоским животом, — говорит Абду, а Марием поддакивает, — это значит, что творится что-то нещадное, что-то противоречащее законам природы». Обеспокоенные родственники и знакомые начинают расспрашивать, настойчиво выведывать, строить полные опасений, а порой и злорадные домыслы. А так все идет в соответствии с мировым ритмом, и женщина раз в год доказывает свою щедрую и неутомимую плодовитость.
Оба они принадлежат к общности пёль, самой большой этнической группе в Сенегале[34]. Петь имеют более светлый по сравнению с другими жителями Западной Африки оттенок кожи. Потому одна из теорий говорит о том, что прибыли они сюда с берегов Нила, из Египта много-много лет тому назад, когда Сахара была еще покрыта зеленью и можно было безопасно путешествовать там, где сейчас пустыня.
Отсюда еще более обширная теория, получившая развитие в пятидесятых годах XX века в работах сенегальского историка-лингвиста Шейха Анта Диопа, — о египетско-африканских корнях греческой цивилизации, а следовательно — европейской и вообще западной. Поскольку физически человеческий род появился в Африке, то и европейская культура имеет свои корни на этом континенте. Для Шейха Анта Диопа, создавшего обширный сравнительный словарь языков — египетского и уолоф, высоким авторитетом является Геродот, который утверждает в своем труде, что многие элементы греческой культуры заимствованы из Египта и Ливии и что поэтому культура Европы, особенно в том, что касается ее средиземноморской части, имеет африканские корни.
Тезис Анта Диопа совпадает с развитой в Париже в тридцатых годах XX века громкой теорией негритюда. Ее авторы — два молодых в то время поэта: сенегалец Леопольд Сенгор и потомок африканских рабов из Мартиники Эме Сезар. Их поэзия и манифесты исполнены гордостью за свою веками унижаемую белым человеком расу и за то, что они чернокожие, возносили хвалу достижениям и ценностям, которые внесли люди черной расы в мировую культуру.
34
Самая большая этническая группа в Сенегале — уолоф (36 %), второе место делят пёль, они же фулани, (17 %) и серер (17 %).