— В Дувре нет такой удобной системы, иначе я предпочла бы ехать пароходом.
— Тетя Августа, а что вы везете в чемоданах? — спросил я.
— Опасность представляет только красный. Да и то небольшую. Я всегда беру в этих случаях красный, — сказала она и, улыбнувшись, добавила: — Красный — это цвет опасности.
— А что же все-таки у вас в красном чемодане?
— Пустячок. То, что послужит нам поддержкой во время наших путешествий, — сказала тетушка. — Я больше не в состояние выносить их урезанные денежные пайки. И для кого? Для взрослых людей. В детстве я получала шиллинг в неделю на карманные расходы. И если учесть стоимость фунта на сегодняшний день, получится, что это больше, чем нам положено расходовать ежегодно на путешествия. Ты не съел foie gras [43].
— Что-то он у меня не идет.
— Тогда я возьму его себе. Стюард, еще один стакан шампанского и еще водки.
— Мы уже идем на посадку, мэм.
— Тем более вам надо поторопиться. — Она пристегнула ремни. — Я рада, что Вордсворт покинул аэродром Хитроу до того, как мы с ним познакомились. Он мог там легко испортиться. Я не имею в виду воровство. Небольшая честная кража никому не приносит вреда, особенно когда речь идет о золоте. Золото требует свободного обращения. Испанская империя гораздо раньше пришла бы в упадок, если бы сэр Френсис Дрейк [44] не пустил в обращение часть испанского золота. Я имею в виду другое. Я упоминала про Гавану, но не считай меня нетерпимой в вопросах нравственности. Я всецело за легкий профессиональный секс. Ты, наверное, читал о подвигах Супермена. Я уверена, что один вид его может излечить от фригидности. Благодарю, стюард. — Она выпила водку. — Совсем не худо мы провели время. Почти окупилась разница между первым и туристским классом, если еще принять во внимание вес красного чемодана, слегка превышающий норму. Итак, в Гаване был бордель, где три прелестные девушки восхитительно исполняли «Императорскую корону». Подобные заведения спасают от скуки множество браков. Кроме того, в Китайском квартале Гаваны был Шанхайский театр, где в антрактах между ревю с голыми девочками показывали гомосексуальные фильмы, а в фойе продавали порнографическую литературу — и все это за один доллар. Я была там раз с неким мистером Фернандесом. У него была скотоводческая ферма в Камагуэе [45] (я познакомилась с ним в Риме после того, как мистер Висконти исчез на некоторое время, и он пригласил меня провести с ним месяц на Кубе). Заведение, однако, обанкротилось еще задолго до революции. Мне рассказывали, что они ввели широкий экран, чтобы выдержать конкуренцию с телевидением. Фильмы, конечно, были сняты на шестнадцатимиллиметровой пленке, и, когда их увеличили до размера синерамы, требовались поистине героические усилия, чтобы разглядеть детали человеческого тела.
Самолет сделал крутой вираж над Бурже.
— Это все было вполне безобидно и обеспечивало работой большое количество людей. Но то, что творится вокруг Хитроу…
Стюард принес еще водки, и тетушка залпом осушила рюмку. Голова у нее была крепкая — я уже успел это заметить, — но мысли под влиянием алкоголя легко перескакивали с одного предмета на другой.
— Мы говорили о Хитроу, — напомнил я, мое любопытство было возбуждено. В обществе тетушки я чувствовал себя совершенным профаном — я ничего не знал о собственной стране.
— Вокруг аэродрома находится несколько крупных фирм — электронных, инженерных, по производству пленки. «Глаксо» [46], как можно догадаться, живет по собственным законам и не зависит от Хитроу. Средний технический персонал после работы часто устраивает вечеринки. Летчики, коль скоро они приходят со стюардессами, там желанные гости. Даже грузчиков приглашают. Вордсворта всегда звали, но при условии, что он приведет с собой девушку и согласится обменять ее на другую во время вечеринки. Сначала там показывали порнографические фильмы для воодушевления публики. Вордсворт был искренне привязан к своей девушке, но ему пришлось подчиниться правилам и обменять ее на жену одного технического служащего, некрасивую пятидесятилетнюю женщину по имени Ада. Мне кажется, система старых профессиональных борделей была гораздо здоровее, чем эти чрезмерные любительские развлечения. Но любитель везде заходит слишком далеко. Он никогда не умеет управлять, как должно, своим искусством. В старорежимных борделях была дисциплина. Мадам во многих отношениях играла ту же роль, что и директриса Роудин-Скул [47]. Бордель — это в конечном счете та же школа, по крайней мере школа хороших манер. Я знала владелиц борделей, которые держались с истинным достоинством и были бы вполне на месте в Роудин-Скул, да и вообще могли бы облагородить любую школу.
44
Английский мореплаватель, вице-адмирал (1540–1596), руководитель пиратских экспедиций в Вест-Индию, принадлежавшую Испании.