У ал-Хасана ибн Мухаммеда было всего несколько лет для того, чтобы впитать в себя картины и звуки Гранады. Область Гранада входила в состав древнеримской провинции Бетика, но сам город – по-арабски Гарната – приобрел значение только после того, как мусульмане – арабы и берберы – пересекли Гибралтар, чтобы завоевать христианскую Испанию в начале VII века. В XI веке Гранада была центром маленького берберского княжества; в XIII веке, когда христиане начали Реконкисту, а верховная политическая власть исламского ал-Андалуса рухнула, Гранада стала столицей султанов из династии Насридов – последнего яркого всплеска мусульманской культуры на Иберийском полуострове. За два десятилетия до рождения ал-Ваззана один египетский путешественник нашел «Гранаду с ее Альгамброй одним из величайших и прекраснейших городов ислама», с великолепными зданиями и садами, с созвездием знаменитых поэтов, ученых, законоведов, художников, однако сокрушался о том, что поблизости рыщут неверные, уже завладевшие большей частью ал-Андалуса[21].
Когда родился ал-Хасан ибн Мухаммад, Гранада была городом с пятидесятитысячным населением, преимущественно мусульманским, а также еврейским и христианским. На ее извилистых улицах все теснее толпились беженцы-мусульмане из Малаги и других городов Гранады, которые на протяжении 1480‐х годов отвоевывали у них кастильские христиане. Его семья, по-видимому, была благополучной – не столь знатной, как окружение Боабдиля, султана Гранады из династии Насридов, но все же обладала определенным имуществом и общественным положением. Жили они, наверно, в каком-то из оживленных кварталов по берегам речки Дарро, битком набитых лавками ремесленников и торговцев, усеянных мечетями, среди которых выделялась прекрасная Большая мечеть, и мавзолеями святых. Оттуда они могли видеть на скалистом холме внушительные строения Альгамбры с ее дворцами, укреплениями, мечетью, богатыми лавками и садами, где жили в роскоши султан, его семья и высокопоставленные чиновники.
Ал-Ваззан – то есть человек, который занимается взвешиванием, весовщик – это, по-видимому, часть прозвища как отца ал-Хасана, так и его деда. Они, по всей вероятности, являлись помощниками мухтасиба, важного должностного лица, надзиравшего в городах Гранады за всем – от нравственности до порядка на базарах. А раз так, то они должны были стоять рядом с мухтасибом на базаре ал-Кайсерия, удостоверяя правильность мер и весов при взвешивании хлеба и других продуктов[22].
Родным языком ал-Хасана был арабский, а отец, может быть, начал с детства знакомить его с испанским. Разговорный арабский улиц Гранады и окрестных селений пестрел словами и звуками из испанского, отражая взаимопроникновение обоих языков. Люди благородного происхождения, ученые, высокопоставленные лица, кроме того, говорили и читали на классическом арабском языке и нередко достаточно владели испанским, чтобы общаться с христианами-торговцами, пленниками, политическими представителями, причем писали на этом романском языке арабскими буквами[23]. Тем временем до ал-Хасана, возможно, долетали обрывки разговоров его родителей и близких: про наступающие армии кастильцев, про сопротивление Гранады, про жестокую борьбу, которая кипела тогда между султаном Боабдилем и его родственниками, про обращение в христианство некоторых видных мусульман и про то, что все больше жителей Гранады уезжает в Северную Африку.
Может быть, Мухаммад ибн Ахмад собрался и уехал со своей семьей еще до сдачи Гранады, а может быть, оставался там с начала ужасной зимы 897/1491 года, когда улицы города заполнили голодные беженцы, и весь январь 1492 года, когда победители-кастильцы заменили крестом полумесяц на Альгамбре и провели церемонию христианского освящения мечети ат-Таибин. Но когда бы они ни уехали, Мухаммад ибн Ахмад собирался растить своих детей в такой стране, где власть прочно держали в руках мусульмане. Свобода отправления религиозных обрядов, обещанная мусульманам Гранады христианскими монархами, уже через несколько лет оказалась под угрозой. Словом, семейное имущество было продано, и семья ал-Ваззан присоединилась к потоку эмигрантов из Гранады, многие из которых направлялись в Фес[24].
21
22
23
24