До чего же смешным выглядишь тогда! Вот и сейчас я нарядился в бежевый тропический костюм, купленный в Риме для роли персонажа, которого мне предстоит играть. Нет, я не оригинален, хотя втайне надеялся быть им…
Когда часы пробили два, в «Гранд-отеле», кроме меня, не было зрителей. Я сидел в окружении нелепого багажа, где выбор вещей был продиктован смелым воображением, лихорадочной спешкой и обычными «организационными трудностями».
В два часа ночи ничего не случилось. Никто не приехал. Интересно, какой это авиакомпании взбрело на ум назваться «Джем»? Да и существует ли она в природе? Ни в одном справочнике мне не удалось ее обнаружить. Тем не менее дважды в неделю самолет летает в Хассимару. Я тоже отправлялся в Хассимару, а оттуда в королевство Бутан — последнюю неисследованную страну на нашей планете…
Старенький автобус подкатил в три часа. Я еще раз пересчитал чемоданы, потом протянутые ладони. Шофер поудобнее устроился на сиденье и тихонько тронул с места. На каждом ухабе фары испуганно мигали. Один, в окружении пустых мест, я ехал по главной улице Калькутты к аэродрому Дум-Дум, воздушным воротам громадного города.
Все 20 километров дороги фары выхватывали из тьмы фантасмагорическое видение: тысячи и тысячи неподвижных тел, закутанных в грязные покрывала. Так проводят каждую ночь в Калькутте те, кто не имеют крова, — на обочине дороги, между ящиками и ручными тележками, прижавшись к коровам и козам, уместившись среди автомашин и конных повозок, склеившись в группы, гроздья. Еще несколько часов мертвого сна перед тем, как прозвучит властный призыв к жизни.
Шесть раз я «уезжал» в Бутан. Шесть фальстартов. Шесть раз, прилетая в Калькутту, я смотрел на стюардессу так, будто покидал нашу планету. Каждый раз, заполняя регистрационную карточку в самолете, я писал в клеточке «пункт назначения»: «Бутан». Это заняло 10 лет.
Последние годы меня по ночам охватывали кошмары в предчувствии очередной неудачи. Не было нужды консультироваться у астролога или толкователя снов, чтобы расшифровать страшные видения. Все было предельно ясно. Вот я смотрю на географическую карту: Африка, Азия, медленно доползаю до темного пятна Гималаев. Здесь я легко перебегаю от Эвереста до Мустанга, по местам, где уже побывал. Потом все заволакивает туман. Очертания Бутана величиной со Швейцарию приковывают взор. Еще бы! Последняя страна без точной карты на всем огромном пространстве Азии. Страна, которая в 1968 году была менее известна, чем оборотная сторона Луны. И именно туда я не мог попасть!
Просыпался, как от толчка, весь разбитый.
Судьба, похоже, восстала против меня. Впервые я отправился в Бутан в 1959 году; старший брат далай-ламы, живший тогда в Америке, дал мне рекомендательное письмо к брату премьер-министра Бутана.
Сочтя это достаточным, я вылетел из Бостона в Дели, из Дели в Калькутту, а оттуда на маленький аэродром Бадогра. Там я сговорился с нужными людьми, они взяли меня в свой «джип» и отвезли в бутанское консульство в Калимпонге. Через консула я вручил письмо королеве-матери Бутана Рани Чуни.
Очень хорошо помню этот мой первый контакт с Бутаном. Рани Чуни, небольшого роста величественная женщина со строгим лицом, глядела так, что визитеру становилось не по себе.
Она вошла в зал, изобразила ледяную улыбку, предложила стакан с апельсиновым соком и молвила, показывая на распечатанное письмо:
— Полагаю, вы не получите никакого ответа. Если же вам все-таки доведется попасть в Бутан, вы окажетесь первым французом в нашей стране.
После чего на все просьбы она коротко ответила: «Нет» — и проводила меня до дверей.
Мчаться за 15 тысяч километров на самолете, поезде и в «джипе» по горным дорогам ради трех минут аудиенции… На письмо действительно не пришло никакого ответа. В утешение добрые люди говорили, что другие наивные путешественники ждали по полгода, а иногда и по 10 лет в надежде получить разрешение.
Решив не впадать в отчаяние, я в тот же день сумел познакомиться с женой бутанского премьер-министра, тибетской княжной по рождению. Я был покорен очарованием Теслы и всей ее семьи настолько, что уже на следующее утро занимался тибетским языком с ее сестрой Бетти-ла.
Месяц я прожил в Калимпонге. Тесла сама написала своему мужу, премьер-министру Джигме Дорджи. Увы, в ответе про меня не было ни слова.
Прошло три года. Бутан по-прежнему не выходил у меня из головы. В 1963 году я отправился в Индию. Тесла и ее супруг премьер-министр приняли меня в Калькутте. На следующее утро мне в гостиницу доставили объемистый пакет. Там был тибетский шелковый халат — подарок жены бутанского премьера моей жене. И наконец конверт с официальным приглашением посетить Бутан!
Со счастливой душой я поехал в Катманду, где стал ждать точной даты. Три недели спустя по радио в сводке последних известий я услыхал коротенькое сообщение: «Премьер-министр Бутана Джигме Дорджи был убит сегодня утром».
Я не мог поверить своим ушам. Увы, вторая попытка окончилась трагедией…
Надо было возвращаться: меня ждала экспедиция в Мексику; на обратном пути я прилетел в Индию, встретился с Теслой и буквально на коленях умолял ее о помощи. Но она была не в силах ничего сделать. Ее положение было довольно щекотливым: после убийства мужа все его родственники были отстранены от власти.
Я написал королеве. Шесть месяцев, что я ожидал ответа, всё еще теплилась надежда. Но ответ так и не пришел… Кто-то говорил, что письма не доходят потому, что Бутан не член Всемирного почтового союза.
Больше ждать я не мог. За это время я освоился с гималайскими дорогами, тибетским языком и вынашивал план проникнуть в Бутан, загримировавшись под монаха. Но из зеркала на меня смотрел субъект со слишком длинным носом, светлыми глазами и бледной кожей. Конечно, можно было бы покрыть лицо смесью сажи и шафрановой краски, как это делают индуистские мудрецы, отправляясь на поиски святой истины… Но осторожность возобладала, и я возвратился во Францию. Тем временем вышла моя книга о Мустанге.
Минуло еще два года. В 1967 году я снова оказался в Дели. На сей раз я был преисполнен готовности победить. Я побывал также у министра иностранных дел, у генерального секретаря индийского МИДа, его заместителей и заведующих отделами. Необходимо было заручиться максимальной поддержкой, чтобы получить пропуск для проезда через штаты Западный Бенгал и Ассам, а затем для пересечения «внутренней границы» между Индией и Бутаном.
К сожалению, события в стране и за рубежом отнимали у этих занятых людей все время, и им было не до меня… Пришлось снова взять курс на Запад. Новый провал.
Особенно горько было сознавать, что 10 лет спустя после моей попытки другие люди получили приглашение побывать в Бутане. Среди них были и французы… Когда же дойдет очередь до меня?
Сведения о гималайских государствах быстро распространялись по свету. О Непале выходили книги, показывались фильмы. Катманду стал конечным пунктом паломничества на Восток европейских и американских «хиппи». Когда я впервые попал в Гималаи, о Сиккиме почти ничего не было известно. Сейчас это название стало привычным: королева Сиккима, американка по происхождению, обеспечила стране невиданную рекламу.
Исключение по-прежнему составлял Бутан. Ни одна экспедиция еще не произвела картографической съемки его территории. Учебники давали лишь приблизительную численность населения страны — от 500 тысяч до миллиона. Самые подробные статистические справочники были не в состоянии отвести Бутану ни строчки. Редким счастливцам довелось увидеть столицу страны — если ему удавалось завоевать симпатию короля и королевы Друка.
Друк означает «дракон», и именно таково подлинное наименование королевства. Англичане назвали его Бутаном — страной бхотов, то есть тибетцев, с которыми бутанцы состоят в близком родстве.