— А я с самолета загляну.
— «АН-2» выше четырех тысяч метров не подымается, а кратер…
— Так я в профиль на него погляжу.
Ян — альпинист, и ему хочется карабкаться в гору. Когда-то в юности я тоже этим увлекался, но сейчас я постарел, разленился и вполне разделяю Ромкину сентенцию: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет».
— И вообще, дорогой мой Ян, я видал фильм «Встречи с дьяволом» бельгийского ученого Тазиева, и с меня достаточно. До сих пор мурашки по коже пробегают…
Ян меня презирает, я это чувствую. Перед отъездом поклялись: подняться на вулкан и выкупаться в Тихом океане. Ни то, ни другое не выполнено. Мне стыдно, но, ей-богу же, чего это я за здорово живешь полезу в эти ледяные неуютные волны?
Наутро тучи рассеялись. С аэродрома позвонили: «Готовьтесь. Высылаем машину». Это все Николай Николаевич. Тот самый Николай Николаевич, что устроил нам поездку к дяде Ване. Удивительный человек!
Когда мы прибыли в Ключи, выяснилось, что гостиница (две комнаты и коридор, впритык уставленные кроватями) заполнена вдоль и поперек, а из местного начальства никого нет. Закутанная в платок девица из поссовета сказала:
— Позвоните на «Вулкан» Святловскому. А еще лучше— Николаю Николаевичу. Они вам помогут.
— А кто это Николай Николаевич?
— Большой здесь человек. Хозяин. Все может.
Роман снял трубку. Начал, как всегда, веско и убедительно, на низких нотах. Потом вдруг весело и несколько удивленно:
— Ну, спасибо, спасибо большое! Ждем, значит. — Он положил трубку и пожал плечами. — Странное все-таки начальство… Сказал, минут через двадцать придет в гостиницу. Видал такое? Большой человек называется…
Через полчаса мы уже сидели с «большим человеком» в пыльном дворике нашей гостиницы. Он действительно оказался большим, чуть-чуть начинающим полнеть, как это случается с перевалившими за сорок мужчинами, с приятной интеллигентной наружностью и удивительно веселыми, ироническими, совсем не начальническими глазами…
— Ну так что, ребята? Захотелось Камчатку посмотреть? Надоела цивилизация? МХАТы, Манежи, «Арагви» с люля-кебабами? Что ж, в добрый час. Чем могу служить?
Стараясь не очень зарываться, мы высказали свои пожелания, закончив их робкой просьбой о вертолете.
Николай Николаевич почесал затылок.
— Вот уж чего вам не советую, ну его… Давайте-ка лучше без него как-нибудь обойдемся.
Мы сразу же приуныли — очень уж хотелось на вулканы сверху поглядеть.
— Давайте лучше так. Завтра поезжайте к дяде Ване. Рыбка, уха, со стариком поговорите… А в понедельник с утра заглянете ко мне, — тут он слегка подмигнул, — проверим вашу, так сказать, лояльность и, буде летная погода, отправим вас на добром, верном «АН-2». Всем спокойнее будет. Идет?
Ну что тут было сказать? Пригласить в ресторан? Постеснялись, да и вообще была суббота, и, судя по всему, Николай Николаевич собирался на охоту.
— Зверья здесь видимо-невидимо. Следующий раз приедете — без трофеев в Москву не отпущу…
Маленький четырехкрылый «АН-2», уютно стрекоча мотором, большими витками подымается вверх. Слегка потряхивает. Под нами Ключи. Они становятся все меньше и меньше, а река Камчатка — все больше и больше: сплетение рукавов, протоков, озер… Какая она большая, запутанная, ветвистая и какая красивая! Заливные луга и тайга — кое-где выжженная, сухая, в основном же темно- и светло-зеленая, густая, не везде и пройдешь. Вон там где-то, среди тихих озер, в зарослях цветущего жасмина живет наш дядя Ваня…
Еще выше. Приближаемся к Ключевской. Под низом уже не тайга, а сухая, безжизненная земля. Серая, бурая, с маленькими кратерами — нарывами. Их очень много, этих фурункулов, один раз прорвавшихся и засохших. Еще выше… Кругом облака — не сплошной массой, а рваные белые клочки ваты. Исчезает дымка первых полутора тысяч метров — очертания вулканов становятся четче, воздух прозрачнее.
Поднялись на четыре тысячи метров. Начинаем огибать Ключевскую. Оставляем вправо ближайшую ее соседку сопку Плоскую. Впереди Камень, за ним Безымянная, еще дальше Зимина, Толбачик, Удина. К сожалению, Безымянную плохо видно — мешают облака, а это самый интересный из вулканов. Несколько лет тому назад он взорвался, и кратер его развалился. В музее вулканологической станции я видел множество цветных фотографий этого взрыва. Жутко и в то же время красиво… Клубы дыма, расплавленная лава, огненные, раскаленные бомбы, вырывающиеся из кратера. Светопреставление… Сейчас внизу тихо, спокойно. Застывшие реки лавовых потоков — бугристые, складчатые, мертвые… Вулканы спят. Только Ключевская чуть курится. Напоминает*. «Не забывайте, люди, я тоже могу…»